Нефть, газ и политика
В середине июня в Москве прошел XXI Мировой нефтяной конгресс, собравший элиту глобальной нефтегазовой индустрии, включая топ-менеджеров 400 ведущих транснациональных корпораций. Столь же широк был и круг вопросов, которые обсуждались на форуме. Мы выбрали лишь те из них, которые напрямую касаются России, Казахстана и будущего мировой нефтедобычи.
Конгресс проводится раз в три года, начиная с 1933-го, когда в Лондоне впервые состоялся этот международный форум нефтяников. Инициатором мероприятия выступает Всемирный нефтяной совет, в состав которого входят 69 государств, включая Казахстан. Московский конгресс оказался одним из самых масштабных за всю его историю. В нем приняли участие 4 597 делегатов из более чем 80 стран мира, а число посетителей выставки превысило 20 тыс. человек. И это притом, что проведение МНК совпало с украинским кризисом и введением западных санкций против России. Оказалось, что лидеры энергетического бизнеса не намерены так просто разрывать деловые отношения в угоду мировым политическим трендам. Достаточно сказать, что ключевыми спикерами форума выступили генеральный секретарь ОРЕС Абдалла Салем аль-Бадри, исполнительный директор Международного энергетического агентства Мария ван дер Хевен, исполнительный директор British Petroleum Роберт Дадли, директор Statoil Хельге Лунд, председатель совета директоров ExxonMobil Рекс Тилерстон, председатель и управляющий директор ONGC Динеш Кумар Сарраф, президент Petrobras Мария де Грасиас Фостер, генеральный директор Petroleos Mexicanos PEMEX Хуан Суарес и многие другие.
В фокусе — Россия
Учитывая место проведения конгресса, неудивительно, что основное внимание делегатов было приковано к перспективам российской нефтянки как одного из ключевых элементов мирового энергетического рынка. Открывая пленарное заседание МНК, заместитель председателя Правительства РФ Аркадий Дворкович отметил, что в настоящий момент Россия разрабатывает энергетическую стратегию до 2035 года. «Задачи, которые мы ставим перед энергетическим комплексом в ее рамках, состоят в следующем: расширенное производство запасов нефти за счет ускоренной геологоразведки, формирование новых производственных комплексов, главным образом в восточной России, а также внедрение современных методов увеличения нефтеотдачи». Реализация этих планов в ближайшие 20 лет потребует вложения инвестиций на сумму более $1 трлн в нефтяную и $700 млрд в газовую отрасль страны.
Что касается внешней торговли, то здесь, по словам вице-премьера, Россия намерена не только сохранить свое присутствие на западных энергетических рынках, но и закрепиться в Азиатско-Тихоокеанском регионе. «Обеспечение глобальной энергетической безопасности подразумевает сохранение справедливого распределения рисков между экспортерами и импортерами энергетических ресурсов. Мы будем продолжать прикладывать усилия к поддержанию баланса интересов всех участников мирового нефтегазового рынка».
Продолжая тему, министр энергетики РФ Александр Новак обратил внимание на то, что сегодня, как никогда, «высок соблазн использовать геополитические рычаги для изменения баланса отношений между поставщиками и потребителями энергоресурсов на уже сложившихся рынках». Наиболее показательными в этом смысле он считает процессы, происходящие на европейском пространстве. Так, по его мнению, предложение Польши о создании единого европейского института для централизованной закупки Европой нефти и газа является нерыночным вариантом, напоминающим возврат в прошлое советской эпохи. «Неконструктивной» он назвал и жесткую позицию Еврокомиссии в отношении эксплуатации трансграничных инфраструктурных проектов с российским участием — газопроводов ОПАЛ, «Южный поток», Ямал — Европа, которые призваны в первую очередь повысить устойчивость и безопасность поставок энергоресурсов в европейские страны. Как результат, некоторые партнеры по «Южному потоку» сегодня испытывают серьезное политическое давление. Так, например, Болгарии пригрозили полным сворачиванием финансирования из средств еврофондов.
Говоря о газовом конфликте с Украиной, глава Минэнерго заявил: «Происходит прямая подмена понятий — стремление получить деньги за поставленный товар называется «эскалацией» кризиса, а нежелание клиента платить — «попыткой найти компромисс». На мой взгляд, такой диалог не связан с поиском компромисса, у него совершенно иные цели».
Что касается экономических санкций против России, то, по оценке г-на Новака, такие меры бьют и по чужим, и по своим. «Американским и европейским компаниям предлагается замораживать выгодные совместные проекты с участием российских партнеров, пересмотреть инвестиционные планы, что, в свою очередь, влияет на волатильность цен».
И все же, несмотря на масштабное давление, в правительстве нашего партнера по ТС и ЕЭП чувствуют себя достаточно уверено: «Российские нефть и газ являются абсолютно конкурентоспособными и ликвидными. У наших энергетических компаний появляются новые рынки сбыта в Азии. Да и европейские потребители еще не разучились отличать выгодные предложения от невыгодных. В России инициированы масштабные процессы диверсификации ТЭК по отдельным направлениям и видам поставок, по развитию внутреннего рынка энергоресурсов, по созданию новых производств и технологий».
В заключение г-н Новак заверил коллег, что Россия не стремится к доминированию на мировых энергорынках. Ее задача — способствовать формированию на национальном и международном уровне простых и понятных правил распределения ресурсов, сводя к минимуму влияние на них политики. «Я еще раз подчеркиваю готовность Российской Федерации активно участвовать в выработке согласованных решений по всем актуальным вопросам развития энергетики».
О стабильности положения российской нефтянки на мировом рыке свидетельствуют и комментарии зарубежных участников форума. Так, в его ходе глава ОРЕС Абдалла Салем аль-Бадри заявил, что в лице России картель видит энергетический мост между Европой и Азией.
В свою очередь, директор Statoil Хельге Лунд высказал мнение, что в случае дальнейшей эскалации конфликта между «Газпромом» и «Нафтогазом» норвежский концерн не сможет заменить российские поставки газа в Европу. Более того, западные нефтяные корпорации настроены на укрепление сотрудничества с Россией. Так, например, руководители германской Wintershall подчеркнули, что немецкие технологии очень востребованы на российском рынке. Компания является партнером «Газпрома» по «Северному потоку» и морскому участку «Южного потока». Она создала совместное предприятие «Ачимгаз», осваивающее наиболее сложные участки Уренгойского месторождения. Глава французской Total Кристоф де Маржери также сообщил о создании СП с «Лукойлом», которое будет разрабатывать Баженовское месторождение в Западной Сибири.
Гораздо большее беспокойство у участников конгресса вызывает ситуация на Ближнем Востоке. Как считает основатель Кембриджского экспертного центра IHS CERA Дэниэл Ергин, автор мирового бестселлера «Добыча», кризис в Ираке может стать серьезной проблемой для глобального рынка нефти, причем с непредсказуемым влиянием на цены. «Вопросы санкций против России затрагиваются в разговорах, но в мире происходит много других событий. Сейчас все уходит в тень на фоне Ирака. Возникает вопрос: сохранится ли Ирак как государство. Рост его поставок ранее стабилизировал мировой рынок, а теперь этот фактор неочевиден. И это вопрос не только Ирака, это вопрос стабильности на Ближнем Востоке».
Исполнительный директор МЭА Мария ван дер Хевен также считает, что наибольшая угроза для мировой нефтедобычи в настоящий момент исходит от Ирака. В случае полного прекращения экспорта углеводородов в результате вооруженного конфликта в стране (а это 2,6 млн б/с) нефть марки Brent может подорожать на $40–50 за баррель. Это означает, что для восполнения дефицита нефти не хватит свободных мощностей, к примеру той же Саудовской Аравии, а тогда ОРЕС придется распечатывать резервы.
Победит ли сланцевая революция?
По мнению МЭА, важным фактором развития мирового рынка будет сланцевый бум, который уже в течение ближайших пяти лет может распространиться за пределы США. Причем это особенно касается России и Латинской Америки. По прогнозам МАЭ, к 2019 году добыча нефти из малопроницаемых пород вне США достигнет 650 тыс. б/с. «Это станет началом изменений, которые наберут силу в последующем десятилетии. И можно будет говорить о глобализации сланцевой революции», — заявила г-жа ван дер Хевен.
По прогнозам МЭА, именно Северная Америка может стать крупнейшим в мире производителем, а также чистым экспортером продуктов нефтепереработки. При этом на роль главного импортера претендует Китай — ему удастся обогнать США уже в текущем году.
Гораздо более скромные прогнозы эксперты МЭА озвучивают в отношении арктической добычи — 0,11 млн б/с, или 1,1% от общего производства к 2035 году. И это притом, что, согласно упомянутой энергостратегии России через 20 лет разработка арктических шельфов может принести до 5% совокупной нефтедобычи. Скепсис агентства основан на том, что регион еще слабо изучен, а иностранные компании имеют ограниченный доступ к шельфовым проектам.
В свою очередь, Роберт Дадли считает, что Россия является одной из четырех стран, в которых разработка сланцевых месторождений наиболее выгодна. Перспективными для их освоения он также назвал Алжир, Китай и Аргентину. А вот европейским странам, по его мнению, уповать на сланцевые ресурсы не стоит. «Есть сланцы, и есть «сланцы». То есть сланцевые проекты разные, не все они хороши. Для разработки нужны большие пространства. В связи с этим я считаю, что разработка сланцевых месторождений проблематична для Европы».
Прогнозы эксперта опираются на данные последнего Статистического обзора мировой энергетики BP, который компания представила в ходе МНК. Как отмечается в документе, 2013 год был богат на войны, гражданские беспорядки и санкции, что привело к перебоям поставок нефти из крупных добывающих регионов. В результате в странах с развивающейся экономикой темпы роста спроса на энергоносители замедлились, тогда как в промышленно развитых государствах — членах ОЭСР был отмечен резкий рост потребления. Как считают аналитики BP, последнее связано именно с увеличением добычи сланцевой нефти, что позволило удержать мировые нефтяные цены от резких колебаний.
Перебои нефтедобычи в Северной Африке и на Ближнем Востоке компенсировались ростом производства в США. Нарастили добычу и другие, не входящие в OPEC, страны, включая Россию, которая установила рекорд добычи за весь постсоветский период, увеличив ее еще на 150 тыс. б/с.
И все же основной прирост нефтедобычи связан со сланцевыми месторождениями. Первыми странами, сумевшими наладить широкомасштабное освоение этих запасов, стали США и Канада, где разработаны технологии, которые сначала обеспечили доступ к сланцевому газу, а теперь и к сланцевой нефти.
Тем не менее, по мнению г-на Дадли, запасов сланцев США не хватит, чтобы защитить мир от неизбежных энергетических потрясений. Мировой спрос на энергоносители продолжает расти, при этом шанс достичь самостоятельности в обеспечении энергобезопасности пока есть только у Северной Америки. При этом такие крупные игроки, как Европа, Китай и Индия, в ближайшие годы по-прежнему будут зависеть от импорта. И здесь главный вопрос — кто и как сможет обеспечить растущий спрос на энергоресурсы. Уже сегодня страны OPEC на внутреннем рынке продают энергоносители дешевле, чем за рубежом, что ведет к общему росту потребления ресурсов их населением. Поэтому способность ближневосточных государств существенно увеличить экспорт ограничена.
В этой связи международные эксперты пророчат лидерство в сланцевой добыче именно России. Примечательно, что мнения самих россиян в этом вопросе, похоже, расходятся. Так, глава Правительства РФ Дмитрий Медведев, выступая перед участниками конгресса, подчеркнул, что в Западной Сибири к 2020 году будет добываться до 50 млн т сланцевых углеводородов, а к 2035 году — 500–550 млн т, что составит 10% от всего объема мирового рынка. Вместе с тем его заместитель Аркадий Дворкович обратил внимание на множество проблем в этой сфере, которые прежде всего связаны с вопросами ущерба экологии и снижения себестоимости. Пока, по его словам, речь идет лишь об экспериментальных, «пионерских» проектах.
Еще один аспект — обеспечение доступа к соответствующим технологиям. Как считает президент «Роснефти» Игорь Сечин, в современных условиях необходимо заново пересмотреть международное регулирование с целью избежать монополизации и необоснованного ограничения возможностей для использования критически важных ноу-хау.
Не склонен переоценивать потенциал сланцевой революции и президент «Лукойла» Вагит Алекперов. Гораздо больше возможностей по наращиванию экспортного потенциала страны он видит в повышении эффективности переработки нефти за счет проводимой модернизации НПЗ. По его словам, уже в 2018–2019 годах из России будет экспортироваться около 70 млн т дизельного топлива. При этом выручка будет практически равна доходам «Газпрома» от поставок газа на европейский рынок.
Казахстанский десант
Весьма мощно в рамках конгресса была представлена и наша страна. В состав делегации, которую возглавил Узакбай Карабалин, вошли руководители НК «КазМунайГаз», СП «Тенгизшевройл», РД «КазМунайГаз», КПО, «ПетроКазахстан», NCOC, «Мангистаумунайгаз» и др. Помимо национального стенда, который стал предметом особого внимания посетителей выставки, на МНК проведены специальная министерская сессия, а также ряд круглых столов и семинаров
Выступая на этой сессии, г-н Карабалин осветил перспективы развития нефтегазовой отрасли республики с учетом идущих интеграционных процессов, а также возможности долгосрочного партнерства с иностранными компаниями. Так, он сообщил, что в мае утвержден «Комплексный план по развитию нефтегазового сектора на 2014–2018 годы», предусматривающий активные меры государства по дальнейшему совершенствованию всех аспектов функционирования отрасли. В этом документе правительство расставило четкие акценты и приоритетные задачи в отдельных сегментах. В геологии — это реализация международного проекта «Евразия». В добыче — рост коэффициента извлечения нефти и реализация специальной Дорожной карты развития добывающего сектора. В транспортировке — повышение эксплуатационных характеристик трубопроводной системы, а в переработке — модернизация казахстанских НПЗ, развитие сферы сжиженного газа и нефтехимии.
При этом в основу всех нефтегазовых процессов, от геологии до переработки нефти, закладывается принцип применения передовых научно-инновационных разработок и высокий уровень автоматизации. По словам г-на Карабалина, с учетом того, что эра легкоизвлекаемой нефти заканчивается, именно этот фактор становится ключевым условием конкурентоспособности.
В этой связи большой интерес у делегатов конгресса вызвал амбициозный проект «Евразия». Рассказывая об этой инициативе, г-н Карабалин отметил, что сегодня многие отраслевые эксперты выделяют Мексиканский залив и Прикаспий в качестве зон, где на глубине более семи километров возможно наличие супергигантских месторождений. По их прогнозам, на территории трех западных областей Казахстана и сопредельной России можно обнаружить десятки крупных структур с общими запасами до 40 млрд т углеводородов. «В настоящее время мы рассматриваем вопрос о создании консорциума из ведущих компаний мира по разработке этих ресурсов современными технологиями… Будет рассмотрен вопрос бурения сверхглубокой, до 15 километров, опорно-параметрической скважины». В реализацию проекта «Евразия» Казахстан намерен вложить $500 млн а бурение скважины планируется начать уже в следующем году.
Открыто и честно г-н Карабалин делился и менее приятными новостями. В частности, о дальнейшей судьбе кашаганской нефтедобычи. По его словам, этот проект уникален не только запасами УВС, но и комплексом трудностей. Погодные условия на северном Каспии, особенности залегания нефтеносных слоев, химический состав углеводородного сырья и возникающие в этой связи технические сложности уже неоднократно становились причиной переноса старта добычи еще с 2005 года. «В прошлом году, когда мы запустили месторождение, скважины работали нормально, сложнейшее оборудование на берегу и на искусственном острове — тоже. Но на простейшем цилиндрическом теле — на трубе — мы прокололись общими усилиями».
Сегодня речь идет о полной замене трубопровода, что потребует определенного времени и, конечно, такая отсрочка серьезно повлияет на отечественную экономику. «Мы рассчитывали получить в этом году порядка 8 млн т дополнительной добычи. И сегодня мы этого не имеем. Но это не означает, что в отрасли произошел коллапс. Просто мы недобрали того, что ожидали. С этим сейчас надо смириться и хорошо работать над тем, чтобы следующий запуск месторождения был надежным и долгосрочным».
И все же кашаганские неурядицы не омрачили общего впечатления от участия Казахстана в московском конгрессе. В его ходе международные эксперты не раз отмечали, что наша страна остается значимым участником мирового нефтегазового рынка и имеет отличные перспективы для усиления этого статуса. «Со стороны иностранных партнеров отмечается повышенный интерес к нашим достижениям и проектам на будущее. Я думаю, что мы еще раз смогли представить возможности нашей страны, а также стремление к дальнейшей кооперации, сотрудничеству и привлечению инвестиций. Новые меры по улучшению инвестиционного климата действительно впечатлили многих инвесторов, которые стали с еще большим вниманием рассматривать развитие своего бизнеса в Казахстане», — резюмировал итоги трех дней работы МНК глава делегации.
* * *
Остается добавить, что следующий, уже XXII Мировой нефтяной конгресс пройдет в 2017 году в Стамбуле. Кстати, наша страна тоже претендовала на проведение этого крупнейшего форума, однако все же была вынуждена уступить это право Турции. Будем надеяться, что в 2020 году удача нам улыбнется, тем более что после проведения мировой выставки ЭКСПО-2017 инфраструктура Астаны действительно будет готова к столь грандиозному событию.