В поисках новых источников поступлений в бюджет в правительстве решились на очередную волну приватизации. Под занавес прошлого года Кабмин утвердил Комплексный план ее проведения, согласно которому в ближайшие 5 лет национальные холдинги «Самрук-Казына», «Байтерек» и «КазАгро» выставят на продажу более 780 принадлежащих им объектов. С частью своих активов придется расстаться и главной нефтегазовой компании нашей страны – «КазМунайГазу».

Официально целью плана приватизации, рассчитанного на период 2016–2020 годов, является «уменьшение доли участия государства в экономике и вовлечение частного капитала в управление бизнесом». Однако, как полагают многие аналитики, доходы от реализации госактивов пойдут на финансирование расходной части бюджета страны, сильно «просевшей» из-за падения цен на экспортируемые металлы и нефть.

В результате приватизации и реструктуризации будет проведена опять же очередная оптимизация крупных госкомпаний. Например, из 206 компаний различного профиля, которые на данный момент входят в структуру НК «КазМунайГаз», должно остаться только 75 (кстати, в 2002 году, когда КМГ был только создан, в его составе насчитывалось всего 48 дочерних и зависимых организаций).

Одной из главных причин приватизации активов «КазМунайГаза» могут быть финансовые затруднения, испытываемые национальной компанией в настоящий момент. Как известно, для покрытия части своего долга в $18 млрд в конце прошлого года КМГ уже пришлось уступить фонду «Самрук-Казына» половину своей доли в нефтегазовом месторождении Кашаган. Ситуацию усугубляет тот факт, что сейчас «КазМунайГазу» необходим постоянный приток инвестиций: в стране идет модернизация трех НПЗ, планируется строительство четвертого.

На продажу выставят такие активы, как KMG International N.V., ТОО «Атырауский нефтеперерабатывающий завод» (АНПЗ), Павлодарский нефтехимический завод (ПНХЗ), «ПетроКазахстан Ойл Продактс» (ПКОП), «Казмортрансфлот», Казахстанско-Британский технический институт, «Тениз Сервис», «Урихтау Оперейтинг».

Однако, поскольку технологическое и финансовое состояние каждого из этих предприятий разное (к примеру, АНПЗ по итогам 2014 года имел убыток до налогообложения в размере 1,65 млрд тенге), то и их привлекательность для частного бизнеса серьезно варьируется. А потому может получиться так, что с молотка уйдут самые лакомые активы, тогда как неликвид так и останется на балансе «КазМунайГаза».

Следует отметить, что продажа трех НПЗ – вместе с отменой государственного регулирования цен на ГСМ (в настоящее время из ранее регулируемых марок в свободном плавании находится АИ-92/93) – может повлечь за собой не только повышение цен, но и невозможность развития отрасли в целом. Ведь «призвать к ответу» частника будет куда сложнее, чем имеющее социальные обязательства государство. Все это мы уже видели, когда НПЗ в Шымкенте и Павлодаре находились в частных руках. Опять бег по старым граблям?

Но наших чиновников отличает избыток оптимизма. Так, еще в сентябре 2015 года заместитель председателя правления АО «НК «КазМунайГаз» Данияр Берлибаев заявил, что приватизация может улучшить ситуацию: «Частный бизнес там будет активным. Я вижу очень много плюсов от приватизации».

Видимо, в правительстве и нацкомпании «забыли», что экономический кризис далеко не лучшее время для выгодной продажи. Во-первых, предприятия (ряд из которых являются стратегическими) придется вновь отдавать за бесценок. И продолжающееся обесценение тенге этому будет только способствовать. Ведь продаваться активы государством будут в тенге, и чем слабее будет национальная валюта на день покупки, тем дешевле они обойдутся покупателю в долларах.

Во-вторых, при уровне цен за баррель нефти в $40 и ниже вряд ли можно рассчитывать, что новые владельцы предприятий пойдут на форсированное финансирование их модернизации. Станут ли они вкладывать необходимые средства? Особенно если учесть, что затраты на ввод в эксплуатацию 1 млн тонн/год нефтеперерабатывающих мощностей в настоящее время составляют около $1 млрд, причем с долгим сроком окупаемости.

В-третьих, многие предприниматели (исходя из предыдущей практики) уверены, что продажи, будут проводиться по давно отработанной процедуре, когда привлекательные активы уже распределены и не видят смысла подавать свои заявки. Для того чтобы ситуация с приватизацией вновь не свелась к передаче активов «своим» людям или продаже «пустышек», необходима прозрачность всего ее процесса.

В качестве примера можно привести приватизацию АО «Казахстанский институт нефти и газа» (КИНГ) и его дочерних организаций. Первые торги, назначенные на 27 января 2015 года, не состоялись, поскольку не нашлось даже двух необходимых покупателей. Предприятие было продано лишь в июне 2015 года со второй попытки на электронном аукционе за 7,5 млрд тенге (тогда как по оценке компании Deloitte рыночная стоимость КИНГ составляла 10,5 млрд тенге).

Однако мало кто знал, что перед продажей КИНГа из его состава вывели и передали в ТОО «НИИ технологий добычи и бурения» (организованное незадолго до этого при «КазМунайГазе») два мощных института, существовавших еще с советских времен. Первый – находящееся в Актау АО «Казахский научно-исследовательский и проектный институт нефти и газа» (АО «КазНИПИмунайгаз»), а второй – ТОО «НИИ «Каспиймунайгаз» в Атырау.  

Единственным привлекательным активом в КИНГе осталась 20-процентная доля в компании KPJV Ltd., являющейся подрядчиком в одном из крупнейших в Казахстане нефтегазовых контрактов – проекте будущего расширения Тенгиза. По мнению некоторых аналитиков, «КазМунайГазу» этот актив оказался не нужен, поскольку выполняемый им проект не из разряда тех, которые сам заказываешь, принимаешь и оплачиваешь.

Однако вернемся к вопросу: Насколько правильно продавать такие стратегические объекты, как НПЗ, в частные руки? Во-первых, мировым трендом является стремление крупных сырьевых компаний увеличить свое присутствие во всех сегментах нефтегазовой индустрии. Причем наиболее активно наращиваются именно перерабатывающие активы, что связано с возможностью использовать собственное более дешевое сырье, тем самым сглаживая последствия низких цен на сырую нефть.

По данным Международного энергетического агентства (МЭА), доходность в нефтепереработке растет: если в сентябре 2013 года по сорту Brent она составляла около $2 на баррель, то в сентябре 2014-го – около $5, а в сентябре 2015-го – уже почти $10 на баррель. И это в условиях низких цен на нефть! Таким образом, приватизация НПЗ в Казахстане – это движение по встречной полосе.

Во-вторых, если уж крайне необходимо продать нефтеперерабатывающие активы, то к их новым владельцам должно предъявляться требование обязательных вложений в развитие НПЗ. Иначе, как это уже было, выкупившие предприятия «инвесторы» попытаются получать максимальную выгоду, вкладывая в НПЗ по минимуму и не беспокоясь об их будущем. В итоге мы рискуем увидеть ремейк действий на казахстанском энергетическом рынке бельгийской «Трактебель С.А.».

Напомним, в августе 1997 года, используя связи с влиятельными лицами в правительстве, эта компания «организовала» выгодный для себя контракт на покупку наиболее привлекательных частей энергосистемы Алматы. «Инвесторы» из «Трактебеля» заплатили за них $7 млн, тогда как стоимость одной только Алматинской ТЭЦ-2 оценивалась в $500 млн. Вдобавок к этому они получили право на ежеквартальный пересмотр тарифов (которые изменяли лишь в сторону повышения) и прочие льготы. Все, что касалось капиталовложений было оставлено «на потом» и по факту выполнение инвестиционной программы составило всего 30%. Доведенная бельгийскими инвесторами практически до банкротства (и это при рентабельности в 25%!) энергосистема была вновь выкуплена государством. Более того бельгийцы в мае 2000 года за отказ от активов получили сумму на порядок выше, чем ранее за них заплатили!

Объединение не состоялось

В НК «КазМунайГаз» в связи с возникшими на нефтяном рынке вызовами встали вопросы оптимизации операционных затрат и капитальных вложений, в связи с этим проходит трансформация в рамках программы ФНБ «Самрук-Казына». Она направлена на структурные преобразования в компании, улучшение и упрощение бизнес-процессов. Результатом очередной реформы должно стать повышение эффективности деятельности группы КМГ.  

В частности, в конце прошлого года председатель правления АО «Самрук-Казына» Умирзак Шукеев заявил о возможном объединении двух дочерних компаний группы «КазМунайГаз», занимающихся транспортировкой углеводородов: АО «КазТрансГаз» и АО «КазТрансОйл». При этом он отметил, что «вопросы торговли газом необходимо сосредоточить в отдельные компании, чтобы расходы, связанные с другими видами деятельности, учитывались отдельно и не попадали в тариф по транспортировке».

Однако поразмыслив, в «КазМунайГазе» от объединения «КазТрансОйла» и «КазТрансГаза» отказались, признав его ни экономически, ни технически нецелесообразным. Совпадение это или нет, но выступавшего против объединения компаний генерального директора АО «КазТрансОйл» Каиргельды Кабылдина 12 декабря 2015 года сменил занявший эту должность Рустам Сулейманов.

РД КМГ: итоги года

Негативные последствия падения нефтяных котировок для компании «Разведка Добыча «КазМунайГаз» (РД КМГ) были нивелированы положительным эффектом, который оказала на финансовые результаты компании начавшаяся в августе девальвации тенге.

Так, по итогам 2015 года выручка РД КМГ составила всего 530 млрд тенге ($2 384 млн), что на 37% ниже, чем годом ранее. Это объясняется падением цены Brent на 47%, снижением средней цены поставок на внутренний рынок на 23% – с 48 тыс. до 37 тыс. тенге, а также сокращением доли экспортных поставок до 56%.

Тем не менее чистая прибыль РД КМГ по итогам прошлого года выросла более чем в 5 раз, достигнув 244 млрд тенге ($1 096 млн), против 47 млрд тенге ($263 млн). Как известно, 20 августа правительство и Нацбанк приняли решение о переходе на режим свободно плавающего обменного курса тенге. Учитывая, что на тот момент более 93% денежных средств и финансовых активов АО «Разведка Добыча «КазМунайГаз» были деноминированы в иностранной валюте (а за следующие 6 месяцев тенге обесценился почти в 2 раза), по итогам 2015 года компания начислила доход от курсовой разницы в размере 449 млрд тенге (2 020 млн). Приходится констатировать, что практически вся прибыль третьей по объему добычи нефтяной компании в Казахстане была сформирована за счет девальвации и переоценки валютных активов.

Тем не менее одним из важных для владеющих акциями РД КМГ инвесторов остается вопрос: «Смогут ли они получать дивиденды и дальше?» Ведь доходы от курсовой разницы одномоментны и не могут влиять на будущие операционные потоки компании. Напомним, что в начале декабря прошлого года Совет директоров РД КМГ утвердил бюджет на 2016 год и пятилетний бизнес-план, исходя из среднегодовой цены на нефть сорта Brent в $40 за баррель в 2016–2017 годах и $50 – в 2018-м–2020-м. При этом в планы компании был заложен среднегодовой курс в 300 тенге за доллар. Но уже в январе все изменилось: просели и нефтяные котировки, и стоимость национальной валюты.

Если говорить о производственных показателях, то в 2015 году объем консолидированной нефтедобычи РД КМГ составил 12,4 млн т, что соответствует производственному плану и фактическим показателям за 2014 год. В том числе 5,51 млн т и 2,82 млн т пришлось на ее основные добывающие подразделения – АО «Озенмунайгаз» и АО «Эмбамунайгаз». При этом доля РД КМГ в добыче компаний ТОО «СП «Казгермунай», АО «Каражанбасмунай» и «ПетроКазахстан Инк.» снизилась до 4,02 млн т (спад на 4% обусловлен запланированным сокращением производства в «ПетроКазахстан Инк.»). Из добытых объемов РД КМГ экспортировала свыше 6 млн т нефти.

Мировой рынок нефти

Практически весь 2015 год на мировых биржах продолжался обвал нефтяных котировок. По состоянию на декабрь баррель нефти марки Brent торговался около отметки $36, что является минимумом с декабря 2008 года. В наступившем году падение нефтяных цен продолжилось и, пробив психологически важную отметку в $30, Brent какое-то время торговался ниже этого уровня, однако затем восстановил свое значение до $33.

Дисбаланс между спросом и предложением сохраняется, и перенасыщенный нефтью рынок продолжает сбивать цену на неё. Помимо этой, фундаментальной причины, против бычьего тренда играют и такие технические факторы, как биржевые спекуляции и сильный доллар. Так, по последним данным Комиссии по фьючерсной торговле США (СFTС) и Лондонской биржи, объем спекулятивных коротких позиций (то есть ставок на понижение нефтяных цен) на биржах ICE и NYMEX находится на рекордном уровне.

Что касается доллара, то его индекс (US dollar index), отражающий международную стоимость американской валюты, с середины 2014 года вырос более чем на 20%. Только с конца прошлого года доллар окреп на 9%. Как считают аналитики Morgan Stanley, именно этот фактор в последнее время вышел на первый план. «Учитывая продолжающееся удорожание доллара, сценарии по $20–25 возможны просто из-за валюты», – утверждают они, оценивая, что при дальнейшем укреплении доллара на 5% нефть может подешеветь ещё на 10–25%.

При сложившихся обстоятельствах для разворота ценового тренда в сторону роста необходимо принятие странами ОПЕК решения о серьезном сокращении объемов добычи.

Однако на это пока надеяться не приходится. Сейчас ведутся переговоры лишь о возможности «заморозки» добычи нефти в мире. Так, на состоявшейся 16 февраля в столице Катара встрече министров Саудовской Аравии, Катара, Венесуэлы и России стороны изъявили готовность сохранить в среднем в 2016 году добычу нефти на уровне января текущего года. Однако, во-первых, была сделана оговорка, что другие страны-производители должны присоединиться к этой инициативе, а во-вторых, по данным МЭА, объем добычи в январе был максимальным как для России (10,9 млн барр/сутки), так и для Саудовской Аравии (10,17 млн барр/сутки).

Таким образом, заморозка уровня производства не только не решает проблемы переизбытка нефти на рынке, но и кажется маловероятной. Особенно учитывая, что Иран вряд ли согласится на какую-то существенную корректировку своих планов по наращиванию добычи, а без его участия эти договоренности теряют всякий смысл.

Министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане заявил, что Иран поддержит любую инициативу, связанную с улучшением ситуации с ценами на нефть. Правда, при этом Иран намерен восстановить утерянную за годы санкций долю рынка. Ирак придерживается позиции о справедливом для всех игроков рынка снижении добычи. При этом объемы производства и экспорта в этой стране также могут продолжить рост: к 2020 году Ирак планирует увеличить добычу до 6 млн баррелей в день. В январе этот показатель составил 3,9 млн баррелей.

Фундаментальных факторов, способных существенно поднять нефтяные котировки, на рынке пока не просматривается, и эксперты никаких радужных прогнозов не строят. Китай, второй по величине в мире потребитель нефти после США, оказывает значительное влияние на уровень спроса на нефтяных рынках. Инвесторы опасаются, что ослабление китайской экономики и падение спроса на «черное золото» с ее стороны обострит проблему избытка предложения на нефтяном рынке. 

Надежды на рост цен многие аналитики связывают с тем, что сланцевая отрасль США не выдержит низких цен. Компаниям становится все труднее получать финансирование, поскольку активы, которыми обеспечиваются кредиты, дешевеют вместе с нефтью, при этом компаниям приходится все большую долю своей выручки тратить на выплату долгов и процентов по ним. И это понятно. Только за прошедший год сланцевые игроки увеличили долги в 2–3 раза и их суммарный объем достиг $300 млрд.

Тем не менее в 2015 году финансовые трудности не привели к снижению добычи нефти в США. Компании сделали все, чтобы этого не допустить: остановили 60% буровых установок, сократили тысячи сотрудников, увеличили скорость бурения, отложили разработку новых месторождений, улучшили технологию гидроразрыва пластов, максимизировав отдачу с каждой скважины, размещались на рынке облигаций со ставкой в 15–17% годовых. Однако теперь лимит таких возможностей у компаний исчерпан, и они сталкиваются с отказом в предоставлении им дальнейших кредитных линий. При сохранении текущих нефтяных цен до половины из них обанкротятся, прежде чем рынок достигнет равновесия.
 

ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ СТАТИСТИКА: ИТОГИ 2015 ГОДА

По данным Комитета по статистике Министерства национальной экономики РК, в 2015 году в Казахстане произведено 79,45 млн т нефти и газового конденсата. При этом добыча сырой нефти упала на 2% – до 66,52 млн т, а конденсата, напротив, выросла на 0,1% – до 12,4 млн т. Комментируя эти показатели, министр энергетики Владимир Школьник заявил, что «мы при плане добычи нефти в 79 млн т добыли 79,4 млн т. Наши нефтяники постарались, немного перевыполнили план». Вместе с тем еще в феврале 2015 года тот же г-н Школьник сообщал, что планируемые объемы добычи нефти в стране – 80,5 млн т. В сентябре также прогнозировалась добыча на уровне 80,5 млн т. Похоже, план был пересмотрен в последний момент. По словам министра, в этом году ожидается «небольшой провал» по добыче нефти. Согласно опубликованным прогнозным данным, в 2016 году в Казахстане при цене барреля в $40 уровень ее добычи составит 77 млн т, а при $30 – 73 млн т.

Намного лучше обстоят дела в сфере газодобычи – по итогам прошлого года она достигла уровня 45,4 млрд м³ (+5,2%). Из этого объема природный газ составил 21,64 млрд м³ (+1,7%), а нефтяной попутный – 23,83 млрд м³ (+8,8%).

Что касается нефтепереработки, то в 2015 году казахстанскими НПЗ было выпущено 2,88 млн т бензина (на 4,9% меньше, чем в 2014 году). При этом производство дизельного топлива в республике сократилось до 4,56 млн т (–9,6%), а топочного мазута – до 3,83 млн т (-4,5%).

Объемы добычи углеводородов в Казахстане в 2007–2015 гг.

Источник:: Комитет по статистике Министерства национальной экономики РК