Металлургия на изломе
Новым отраслям экономики – инновационную металлопродукцию
На протяжении многих лет отечественный ГМК делал ставку на рост объемов, а не на развитие производства. По мнению главного эксперта Центра отраслевого анализа Казахстанского института развития индустрии Турара Жолмагамбетова, нашим предприятиям нужно расширять участие в глобальной цепочке добавленной стоимости.
Турар Бибитович, как Вы оцениваете текущую ситуацию в горно-металлургическом комплексе мира и Казахстана?
Вот уже 2–3 года глобальный горно-металлургический комплекс испытывает глубокий кризис, связанный с экономическими тенденциями. Стоимость базовых металлов и основных видов продукции падает, сужаются рынки сбыта, нарастает конкуренция между производителями развитых и развивающихся государств, а традиционные импортеры (страны MENA) становятся экспортерами металлов. Увеличивается стоимость добычи металлов и истощаются богатые мономесторождения.
Все эти факторы прямым образом влияют и на ГМК Казахстана, который является базовой отраслью для нашей экономики и одним из основных видов специализации страны. Отечественной горно-металлургический комплекс в основном сконцентрирован на производстве базовых и экспортно-ориентированных металлов (медь, свинец, цинк, алюминий, стальные заготовки). Другими словами, он очень чувствителен к внешнеэкономической конъюнктуре.
Сегодня мы имеем факт низких цен на мировом рынке. Если сравнить стоимость металлов 2015 года с историческими ценами, то сейчас она находится ниже кризисного 2009 года, а по отдельным металлам достигает уровня десятилетней давности (табл. 1).
По Вашему мнению, что является причиной нынешнего положения дел?
В качестве основных причин сегодняшнего металлургического кризиса можно назвать три фактора, которые сильно взаимосвязаны.
Во-первых, это переизбыток производства, или дисбаланс спроса и предложения, на рынке металлов. И одна из ключевых его предпосылок – быстрый рост металлургической промышленности Китая. За последние 5–7 лет, невзирая на классический закон экономики спроса и предложения, в КНР наблюдается переизбыток производства металлов, при том что внутри страны потребление снижается, а это вынуждает ее все больше экспортировать на мировой рынок.
К примеру, если взять отрезок 2004–2014 годы, то, как видно из таблицы 2, за этот период производство стали в Китае выросло в 3,3 раза, меди – в 3,9 раза, алюминия – в 4,1, свинца – в 2,1, цинка – в 2,1 раза. При этом, без учета Поднебесной, средний темп прироста мирового производства находился в диапазоне 5–7% в год, тогда как аналогичный показатель в Китае достигал 8–13%.
Бурному росту китайского ГМК способствовало увеличение внутреннего потребления металлов и ежегодные двузначные темпы прироста ВВП КНР. Хотя сегодня мы наблюдаем замедление темпов роста Китая, это не сказывается на производственных показателях металлургии, особенно по стали. К тому же правительством КНР на протяжении многих лет эта отрасль поддерживается методом субсидирования производства и возвратом экспортных пошлин, которые в сумме достигали до 20% в конечной стоимости.
Вкупе все это позволило китайским производителям наращивать производство и экспортировать значительный объем металлопродукции по низкой цене, что повлияло на мировые котировки и обострило конкуренцию на рынке.
Вторым фактором является обострение конкуренции на рынках сбыта. При существующем избытке предложения на фоне низкого спроса крупными производителями применяется ряд мер по урегулированию рынка. Они сокращают производство для сдерживания падающей цены на металлы, консервируют или продлевают сроки коммерческого ввода капитальных инвестпроектов.
Однако некоторыми игроками применяются абсолютно обратные меры, противоречащие вышеуказанным, которые преследуют цель увеличения собственной доли на рынке сбыта. Ярким примером здесь служит ситуация на рынке железной руды в 2015 году. Так, при спаде стоимости на 45%, большая тройка производителей ЖРС – Vale, BHP Billiton и Rio Tinto неуклонно наращивали свои объемы, еще больше усугубляя нестабильность рынка. Как результат, только за прошлый год эта «тройка» нарастила свою долю в мировой морской торговле железной рудой с 60 до 75%.
Третий фактор – ослабление товарных валют. На сегодня к ним относятся канадский и австралийский доллар, чилийское и мексиканское песо, бразильский реал, норвежская крона и другие национальные валюты стран, доход которых в большей степени зависит от экспорта сырьевой продукции (горнорудной, углеводородной и продовольственной).
На фоне продолжительного спада цен на сырье и металлы, которые практически доходили до себестоимости, приводя к убытку предприятия, приносящие основной доход в бюджет, ведущие государства-экспортеры начали девальвировать свои валюты. Тем самым страны «товарных валют», в том числе и Казахстан, увеличили поступления в госбюджет, выраженные в национальной валюте, а производители сырья и металлов значительно снизили свои внутренние издержки (рабочая сила, энергозатраты и др.), выраженные в долларовом эквиваленте. Данный факт дал возможность компаниям повысить конкурентоспособность за счет низких издержек, что позволило выйти на рынок с более дешевой продукцией, создав демпинг на рынке.
Однако череда ослаблений практически всех сырьевых валют (Канады, Австралии, Чили, Мексики, Бразилии, ЮАР, Казахстана и др.) привела к очередному массовому предложению металлопродукции по низкой цене, что стало следующим новым фактором давления на стоимость металлов в 2015 году.
Каковы Ваши прогнозы по восстановлению цен на металлы и каковы долгосрочные перспективы отрасли?
Стабилизация рынка металлов полностью зависит от факторов, которые я перечислил выше, а также от восстановления темпов роста глобальной экономики.
Вместе с тем большое влияние на развитие ситуации оказывают крупные игроки – транснациональные корпорации, которые могут принять меры по воздействию на рынок металлопродукции через сокращение действующих производств, консервацию или продление срока ввода инвестпроектов и др. К наиболее важным шагам ТНК в текущем году можно отнести следующие. Компании Jiangxi Copper Company Ltd. и Tongling Nonferrous Metals Group (КНР) в целях восстановления цен на медь сокращают выпуск металлов на 0,55 млн т – а это 2,3% мирового производства. Glencore PLC также объявила о сокращении производства цинка на 0,5 млн т (3,7% мирового производства). Кроме того, будет прекращена работа на отдельных рудниках Австралии и Перу, сократится производство в Австралии, ЮАР и в казахстанском подразделении – ТОО «Казцинк». В свою очередь Alcoa Inc. планирует закрыть завод Warrick Operations в Эвансвилле в штате Индиана, мощность которого достигала 270 тыс. т в год.
Тем не менее все эти меры, принятые ведущими игроками, не всегда могут быть достаточными для стабилизации ситуации на рынке. По-прежнему все зависит от основного производителя металлопродукции – КНР, с ее нерыночной экономикой и доминированием государственного влияния на деятельность ГМК.
Согласно прогнозам аналитических агентств и международных отраслевых институтов, ценовой тренд на понижение будет сохраняться в следующие несколько лет. Что касается нашей оценки цен на металлы, уровня спроса и предложения на 2016 год, то она представлена в таблице 3.
А теперь что касается долгосрочного развития отрасли. В первую очередь, на него будут влиять структурные изменения глобальной экономики в части создания новых секторов, которые уже сегодня набирают обороты. Развиваются и быстро распространяются Новый транспорт – на основе электро-, и гибридных двигателей, Новая энергетика – на основе возобновляемых источников энергии (ветро-, гидро-, гелиоэнергетика), Цифровизация промышленности – интеграция IT-индустрии с промышленностью и др.
Бытует мнение, что в перспективе актуальность металла как базового материала промышленности потеряет свою значимость за счет новых «инновационных» материалов. Вовсе нет! Даже новые материалы зачастую получают из традиционных базовых металлов и сплавов, будь то порошок для 3D-печати или что-то другое.
К примеру, первые два из вышеназванных секторов – новый транспорт и энергетика потребуют больше меди, алюминия, стали и других металлов, чем их предшественники, а цифровизация будет способствовать удешевлению производства и обработки металла. Конечно, за этим может последовать высвобождение большого количества рабочих мест из существующих производств. Однако, на мой взгляд, это закономерно. Металлургия, как и вся обрабатывающая промышленность, всегда являлась источником инноваций и роста производительности труда.
Можете ли Вы подробно остановиться на этих глобальных трендах? Насколько они повлияют на рынок металлов?
Хочу добавить, что к глобальным тенденциям, влияющим на ГМК, наряду с развитием новых секторов экономики, можно отнести рост населения Земли и стремительную урбанизацию, в основном в развивающихся странах (Индия, Китай, Бразилия, Африка). Так, по прогнозу ООН, в 2050 году население Земли составит 9 млрд человек, из которых 66% будут проживать в городах и мегаполисах. Это потребует больше товаров и услуг, в т. ч. металлов, для комфортного существования населения и их обслуживания.
Вот некоторые оцифрованные АО «КИРИ» прогнозные данные по глобальным тенденциям:
Рост населения – приведет к увеличению глобального производства электроэнергии в 1,6 раза к 2050 году, что создаст дополнительный спрос на транспортировку через алюминиевый кабель и распределение в городах через медные провода.
В сфере нового транспорта производство одного электромобиля требует от 67,5 кг меди (роторный двигатель и провода), что в 4 раза больше, чем в случае с традиционным авто. Ежегодная потребность меди этим сектором ожидается к 2050 году в диапазоне 4,5–7 млн т. А это плюс 25–30% к текущему объему ее производства в мире. Расход алюминия для выпуска одного автомобиля увеличится с текущих 100–120 кг до 250 кг, что создаст ежегодный дополнительный спрос на этот металл до 12–16 млн т к 2025-му и до 27–35,2 млн т к 2050 году. Для сравнения: этот объем равен соответственно 25 и 50% от сегодняшнего мирового производства.
Свой вклад внесет и новая энергетика – для производства одной ветровой турбины расходуется 1,8 т меди, при этом для получения каждого МВт мощности ветровой энергии используется 3,6 т, а солнечной энергии – 4 т меди. Кроме того, для ввода новых мощностей ВИЭ дополнительно потребуется к 2030 году до 1,5 млн т алюминия ежегодно, а к 2050 году – до 3,4 млн т. Опять же типичная ветротурбина использует порядка 180 т, а офшорная турбина – около 450 т стали. При этом к 2050 году в мире будет установлено порядка 1 млн наземных и 100 тыс. морских турбин.
Как результат, в общей сложности потребление стали к 2030 году может вырасти на 30%, меди – на 70%, алюминия – на 50%, а цинка – на 70%.
Только в производстве свинца ожидаются большие перемены не в лучшую сторону. В связи с активным замещением свинцовых батарей в автотранспорте на литий-ионные в долгосрочной перспективе ожидается снижение потребления этого металла. При том что сейчас, как вы знаете, 80% всего свинца используется в производстве батарей для транспорта.
Выше я остановился на тех глобальных тенденциях, которые влияют на ГМК благоприятным образом. Но есть и другие факторы, которые могут усложнить ведение деятельности горно-металлургических предприятий, в том числе в Казахстане. Особенно с учетом концентрации нашего ГМК на низких переделах в черной металлургии и производстве базовых металлов в цветной, а также высокой энергоемкости и низкого качества выпускаемой продукции.
В черной металлургии к ним относятся: усиление торговых барьеров (антидемпинговые пошлины) против производителей стали из стран с нерыночной экономикой (с господдержкой) с целью сокращения избыточных мощностей, востребованность мировой экономикой новых видов стали – высокие марки типа AHSS и HSS, которые в Казахстане не производятся, а также усиление политики против «грязных» производств (с вредными выбросами СО2) в рамках Киотского протокола и Парижской конференции по климату.
Казахстанский сектор черной металлургии имеет перспективы развития лишь в том случае, если будет отвечать требованиям «зеленых стандартов», высокой производительности и эффективности. Нам необходимо выпускать инновационные и высокие марки стали при качественной и прагматичной политике ведения бизнеса. В противном случае есть риск потери производства, в первую очередь – по экспортным позициям.
Для оценки скорости инноваций в металлургии приведу вам один пример. 80% используемых сегодня в мире марок стали не были известны еще каких-то 15–20 лет назад. В свою очередь, нами еще не освоено производство стали марки Х80, которая была широко распространена уже с 70-х годов прошлого века.
В цветной металлургии вопросы экологичности и ресурсоемкости также актуальны. Как я уже отмечал, из-за ухудшения и истощения качественных месторождений растет себестоимость добычи и производства цветных металлов. Низкие цены также не дают инвестировать в восполнение высококачественных запасов. На этом фоне в мире растет и будет расти выпуск цветных металлов за счет вторичной обработки лома (recycling). Все эти тенденции напрямую касаются конкурентоспособности нашего экспортно ориентированного сектора цветной металлургии, и решение имеющихся проблем требует безотлагательных мер.
Важно отметить, что уже сегодня наблюдается смещение спроса от традиционной продукции металлургии на качественно новые ее виды и материалы со свойствами высокой прочности, эффективности, функциональности в использовании и другими важными характеристиками. К примеру, это сталь нового поколения класса AHSS, различные порошки из сплавов металла для 3D-печати, комбинированные и легкие сплавы и др.
На фоне всех этих позитивных и негативных факторов каковы Ваши взгляды на стратегические аспекты развития отечественного ГМК?
На протяжении многих лет правительство и, конечно, сам бизнес акцентировались на «росте» производства. Речь шла об увеличении выпуска рафинированной меди, свинца, цинка, стали и других металлов. Бесспорно, это хорошо, это увеличивает экспортную выручку и маржинальную прибыль для бизнеса, доходы в виде налога для государства, рабочие места для населения и т. д. Но это, к сожалению, не «развитие» отрасли с фундаментальной точки зрения. Нужно понять принципиальную разницу этих двух направлений. Если рост – это увеличение выпуска того или иного металла, то развитие – это производство ряда других видов продукции, движение вверх по технологической цепочке, от базового металла и полуфабриката низкого передела до готовых изделий с высокой добавленной стоимостью.
Судите сами, стоимость тонны меди за последние 4 года снизилась с $8 тысяч до $5 тыс., а такие готовые виды продукции из нее, как кабель, трубки и многое другое, стоят от $12 тыс. и выше. При этом стоимость готовых изделий более устойчива к экономическим изменениям и спрос здесь стабилен.
Мы в АО «КИРИ» провели расчеты по средневзвешенной стоимости стальной продукции, выпускаемой отечественными производителями, и сравнили ее со стоимостью импортируемой. Цифры говорят за себя: средневзвешенная стоимость стальной продукции Казахстана составляет всего $550 на 1 тонну, тогда как импортируемая обходится в среднем в $1 310 за тонну.
Эти расчеты однозначно констатируют неразвитость отечественного сталелитейного и прокатного производства. Вот поэтому мы сегодня имеем отрицательный баланс в торговле стальной продукцией и не можем обеспечить свою внутреннею потребность в ней (Рисунки 1 и 2).
Другими словами, необходимо перейти к выпуску готовых изделий, соответствовать требованиям «зеленых стандартов», повышать эффективность, производительность и ресурсоэффективность производства, а главное – расширить участие в глобальной цепочке добавленной стоимости.
Если говорить предметно, то в черной металлургии требуется:
- реструктуризация и модернизация традиционных производств;
- развитие производств традиционных и новых видов комплексных ферросплавов для внутренних потребностей и мировой сталелитейной промышленности;
- развитие малотоннажных предприятий, более производительных, экологически чистых, приспособленных к рыночным изменениям и не требующих больших капитальных вложений;
- освоение передовых видов сталей класса AHSS, HSS и др.;
- освоение прорывных технологий – порошки из металлических сплавов для 3D-печати, комбинированные и легкие сплавы;
- активизация НИОКР в секторе.
Вместе с тем в цветной металлургии необходимо обеспечить:
- развитие комплексной переработки сырья (извлечение попутного металла) и переработки отходов;
- переход на глубокую переработку сырья с выпуском готовых изделий с высокой добавленной стоимостью и партнерство с ведущими иностранными производителями в этой области;
- кооперацию с сегментами машиностроения, строительства, энергетики и др. в рамках расширения цепочки добавленной стоимости.