В начале октября в Астане состоялся V Евразийский энергетический форум, учрежденный под эгидой Казахстанской Ассоциации предприятий нефтегазового и энергетического комплекса KAZENERGY. По признанию участников мероприятия, за пять лет своего существования форум стал важной дискуссионной площадкой для международного энергетического сообщества. В этот раз в центре обсуждения оказался вопрос о грядущих изменениях на энергетической карте Евразии и о том, какие новые риски и возможности несет в себе эта трансформация.
Учитывая глобальность повестки дня, неудивительно, что и состав спикеров форума оказался, как всегда, представительным. Среди наиболее влиятельных и знаковых фигур – экс-премьер-министр Австралии Джон Ховард, экс-президент Польши Александр Квасьневский, экс-канцлер Австрии д-р Альфред Гузенбауэр, а также экс-премьер-министр Чешской Республики и экс-председатель Евросовета Мирек Тополанек. Свое видение будущего энергетического сектора представили генеральный секретарь Всемирного энергетического совета Кристоф Фрей и президент Мирового нефтяного совета Рэндал Госсен, а также генеральный секретарь Форума стран – экспортеров газа Леонид Бохановский. Активное участие в форуме приняли представители правительства Казахстана и целого ряда зарубежных государств, руководители ведущих мировых и отечественных нефтегазовых и энергетических компаний.
Открывая мероприятие, председатель ассоциации KAZENERGY Тимур Кулибаев подчеркнул, что в сегодняшних условиях важно осознавать, насколько динамично развивается мировой энергетический рынок: «Возрастает роль не только новых центров поставок и новых источников, но и новых видов энергии. Атом, сланцевый газ, энергия солнца и ветра… Нам нужно проанализировать будущее энергетики нового поколения, чтобы быть не заложниками, а участниками происходящих перемен». В этой связи не случайно, что развитию альтернативной энергетики в ходе форума была посвящена отдельная сессия. Однако Казахстан – это страна – экспортер углеводородов, а потому программа форума была прежде всего сфокусирована на нефтегазовой тематике.
Казахстанские чиновники использовали трибуну форума для того, чтобы озвучить позиции страны по основным проблемам, связанным с энергетической безопасностью, а также поделиться планами по дальнейшему развитию отечественного нефтегазового комплекса.
По заявлению премьер-министра Карима Масимова, республика ведет усиленную работу по сокращению разрыва неопределенности между рисками и возможностями в энергетическом секторе, появившегося в результате мирового кризиса и аварии в Мексиканском заливе. «Казахстан признает общие интересы поставщиков, потребителей и транспортеров энергетических ресурсов по поддержанию безопасности мировой энергетической отрасли. Он будет решительно выступать в качестве надежного и безопасного поставщика энергетических ресурсов на мировой рынок».
Коснувшись вопроса надежности, глава правительства подчеркнул, что разлив нефти Deepwater Horizon стал трагедией для окружающей среды с далеко идущими экономическими и социальными последствиями. Это особенно актуально для Казахстана, который дальнейшее развитие отрасли связывает с добычей углеводородов на море. «Я поручил разработать возможные варианты защиты и уменьшения рисков, связанных с морским бурением. Министерства нефти и газа и охраны окружающей среды создали рабочую группу по рассмотрению вопросов безопасности, связанных с добычей нефти в морских и прибрежных районах Каспийского моря». Кроме того, республика намерена заключить межправительственный протокол с каспийскими соседями по вопросу безопасности морской добычи нефти. Вместе с тем г-н Масимов акцентировал внимание на том, что правительство будет «контролировать нецелевые действия» компаний-операторов: «Мы будем тесно работать с промышленным сектором, чтобы убедиться, что в Казахстане применяются высокие стандарты, и достигнут необходимый баланс между целями сохранения окружающей среды и разработки месторождений».
Кстати, министр по ЧС Казахстана Владимир Божко и его коллега из Азербайджана Кямаладдин Гейдаров здесь же, на форуме, подписали межправительственное соглашение по взаимодействию в ликвидации и предотвращении чрезвычайных ситуаций на Каспийском море.
Министр нефти и газа Сауат Мынбаев озвучил основные цифры, характеризующие динамику развития отрасли. Он напомнил, что подтвержденные извлекаемые ресурсы Казахстана сегодня превышают 5 млрд т нефти и 3,7 трлн м3 газа. Оценочный объем добычи нефти в 2010 году составит около 81 млн т, из которых на нетто-экспорт придется 68 млн т. «При этом Казахстан – одно из немногих государств, пик добычи которого еще впереди. Скажем, прогноз на 2020 год – 130 млн т. Это означает возможность экспорта нефти из Казахстана в течение 40–50 лет в объеме 80–100 млн т в год».
Приходится констатировать, что приведенные министром прогнозные данные как в объемах, так и в сроках значительно скорректированы по сравнению с теми заявлениями, которые звучали еще несколько лет назад. Неудивительно, что изменились и планы по диверсификации экспортных маршрутов. Теперь основной акцент будет делаться на расширении уже действующих мощностей, в частности КТК (где квота Казахстана будет увеличена с 27 млн т до 52,5 млн т) и ККТ (пропускная способность Казахстанско-Китайского трубопровода уже в следующем году достигнет 12 млн т).
Что касается проекта Казахстанско-Каспийской системы транспортировки, то это «дело 2018–2020 годов». Примечательно, что наши чиновники по-прежнему называют это направление актуальным. Вместе с тем г-н Мынбаев подчеркнул, что диверсификация, конечно, нужна, однако не менее важны «вопросы коммерческой целесообразности, а главное – понимания и ощущения, что ты желанный партнер в проекте. Если это не так, то неизбежна мотивация по поиску альтернатив».
Понять, в чей огород камень, нетрудно. Не секрет, что фальстарт проекта во многом связан с теми трениями, которые возникли из-за долей участия в нем с компаниями – потенциальными грузоотправителями нефти. Отчасти это подтверждает и ремарка выступавшего позже председателя правления НК «КазМунайгаз» Каиргельды Кабылдина. По его мнению, одним из элементов регулирования рисков при планировании и реализации проектов транспортировки УВС должен стать «анализ мотивации добывающих компаний и прочих ключевых участников глобального рынка нефти и газа на предмет соответствия экспортным стратегиям добывающих стран».
Что касается газовой сферы, то, по словам Сауата Мынбаева, Казахстан будет делать акцент на присоединение к транзитному газопроводу Туркменистан – Китай через строительство внутренней трубы Бейнеу – Шымкент. В отношении присоединения к проекту Набукко он отметил, что так называемая net back цена от российского направления сейчас выше (а Каиргельды Кабылдин вообще заявил, что в Казахстане нет ресурсов газа для данного проекта).
В целом говоря о политике в сфере транспортировки, казахстанские чиновники подчеркивали, что приоритет здесь будет отдаваться межстрановым партнерским отношениям, прогнозируемости действий, «договороспособности» и учету многосторонних интересов. Глава Миннефтегаза в качестве примера «самоценности долгосрочного партнерства», привел взаимодействие с Россией. В 2009 году поставки газа из России в Европу сократились по сравнению с 2008 годом на 9%. В Беларусь и Украину – на 30%. Соответственно, более чем в два раза упали поставки в Россию и среднеазиатского газа. Однако Казахстана это снижение не коснулось. «Поясню, почему для нас это имело особую ценность. Дело в том, что почти весь наш газ попутный, и невозможность его реализации означает сокращение добычи жидких углеводородных фракций. А это значительно большие потери, чем просто непродажа газа. Мы помним и ценим этот партнерский шаг, – заявил г-н Мынбаев. – Другой факт – мы решительно продвинулись в направлении расширения КТК, что на какой-то период избавляет от поиска каких-либо альтернатив».
Министр, не преминул также прокомментировать «некоторые обсуждаемые в последнее время острые вопросы касательно инвестиционного климата в Казахстане». В частности, он в очередной раз заверил, что правительство республики не намерено пересматривать контракты с недропользователями, если те будут продолжать исполнять свои обязательства. «Если не исполняют – возникают спорные ситуации. В большинстве случаев мы стараемся решать их переговорным путем».
В отношении увеличения налоговой нагрузки на добывающий сектор он отметил, что оно не затронуло стабилизированные контракты. Что касается остальных, то это «право государства». Вместе с тем, по его мнению, рост налоговой нагрузки адаптирован к уровню цен на нефть, «что справедливо».
Более расширенно позицию Казахстана по этому вопросу озвучил вице-министр экономического развития и торговли Тимур Сулейменов. По его словам, необходимо четко понимать, что в тех странах, где имеется мощный энергетический сектор, нагрузка, за счет которой будут осуществляться меры экономической поддержки, скорей всего, ляжет на добывающие отрасли. «Ни одно из государств на данном этапе не может себе позволить увеличить нагрузку на несырьевые секторы, а деньги должны быть где-то найдены. И скорей всего этим резервом станут и являются сейчас нефтяные компании». С другой стороны, правительство понимает, что эти меры краткосрочные, поскольку в среднесрочном и долгосрочном периоде нефтяная отрасль не сможет обеспечивать стабильный баланс и рост поставок углеводородов без существенных инвестиций в разведку и добычу. В этой связи, считает г-н Сулейменов, что общая задача национальных правительств и энергетических компаний – найти тот тонкий баланс, который позволит государству осуществить необходимые «фискальные изъятия» в той мере, чтобы оставить компаниям достаточно средств и возможностей для осуществления своих программ капитальных затрат.
Вице-министр также обратил внимание присутствующих инвесторов на то, что в свете программы ФИИР на добывающий сектор как «становой хребет экономики» ложится «дополнительная корпоративная, социальная и экономическая ответственность по взращиванию и развитию смежных перерабатывающих производств». Именно недропользователи должны стать «источником спроса для новых местных производителей».
На фоне довольно жестких заявлений казахстанских властей выступления представителей европейских стран звучали в комплиментарных тонах. Что, впрочем, неудивительно. На сегодняшний день доля углеводородов в структуре энергопотребления ЕС составляет около 80%, и зависимость от импорта энергоносителей будет только расти. На рынок Европы сейчас уходит порядка 70% экспортируемых Казахстаном УВС, и эта пропорция в ближайшем будущем вряд ли изменится. По словам Норберта Жустена, главы делегации ЕС в Казахстане, две трети европейских инвестиций в нашу страну направлены именно в энергетический сектор.
Как считает экс-президент Польши Александр Квасьневский, Казахстан уже сейчас является очень важным партнером для многих стран Европы. «Ваша страна располагает не только нефтью и газом. Европа также заинтересована в возможности экспорта казахстанского урана. Думаю, что роль Казахстана будет усиливаться». Далее он назвал нашу республику «экспортером экономической и политической стабильности в регионе», что создает многообещающую среду для ведения бизнеса.
Особо экс-президент Польши подчеркнул факт предстоящего проведения в Астане саммита ОБСЕ, отметив, что такое событие последний раз было в Турции одиннадцать лет назад. «Это признак того, как изменилась политическая роль Казахстана на международной арене… У вас есть друзья, и мы хотим помочь вам. Нам нужен такой серьезный, стабильный и надежный партнер для будущих социально-экономических проектов», – резюмировал г-н Квасьневский.
Аналогичное мнение озвучил и экс-канцлер Австрии Альфред Гузенбауэр: «…много председателей ОБСЕ хотели провести саммит и собрать всех членов организации в одном месте, но только Казахстану удается это сделать. Сейчас для всех стран идет своеобразный сигнал из Казахстана. Все больше государств, крупных компаний интересуются этим местом. Эта территория должна стать экономическим мостом. Здесь большие запасы полезных ископаемых».
Примечательно, что в отношении собственной политики иностранные гости высказывались гораздо критичней и эмоциональней. Так, например, экс-глава правительства Чехии Мирек Тополанек, комментируя положение дел с проектом «Набукко», заявил, что его базовой проблемой является низкая способность Евросоюза сформулировать общую энергетическую политику. «Боюсь, что мы будем обсуждать этот проект в течение следующих десяти лет без каких-то действий, без каких-то мероприятий… Я надеюсь, что большие игроки в Европейском союзе смогут прийти к какому-то соглашению и начать инвестировать этот проект, поскольку этот маршрут очень важен для нашей независимости и безопасности».
Дэниел Стайн, старший советник представителя по Евразийскому региону государственного департамента США, считает, что для того чтобы создавать новые экспортные маршруты из Каспийского региона, должны быть найдены компромиссы: «Любую большую идею необходимо суметь продать. Не секрет, что самые крупные проекты лежали долгие годы «в ящике» как дорогие и малопривлекательные. После кризиса найти средства будет еще большей задачей… Имеющееся сегодня многообразие транспортных проектов – Южный поток, Белый поток, Средний поток, Синий поток, трубопровод из Северного Ирака, КТК, КСТС, Набукко и т. д. – все это выглядит бессвязно и запутанно, и непонятно, будут ли они действительно реализованы… Лучшие решения – это те, что дает рынок, и рынок должен представить идеальное решение».
Кстати, представитель госдепа США, пожалуй, оказался и единственным из высокопоставленных спикеров форума, чьи высказывания содержали критику в адрес Казахстана. С одной стороны, он похвалил нашу страну за то, что в прошлом она была хорошим примером успеха, достигнутого в результате международного сотрудничества в сфере разработки энергоресурсов, и заслужила добрую репутацию в создании инвестиционного климата и привлечении инвесторов. С другой, г-н Стайн заявил, что в последние несколько месяцев «нас не могут не тревожить некоторые действия, которые могут подорвать доверие к контрактам… Имели место обвинения и уголовные расследования. Мы понимаем, что изменяющиеся обстоятельства и другие факторы требуют внесения изменений в действующие соглашения, но это нужно делать на добросовестной основе, то есть путем переговоров».
Выпад американского чиновника не остался без ответа. В частности, Канатбек Сафинов, ответственный секретарь Миннефтегаза, заявил, что уголовные дела не возникают беспочвенно. «Просто был такой режим, когда инвестор вел себя достаточно свободно, а госорганы не реагировали на это. Но сейчас ситуация меняется, и мы выявляем нарушения тех периодов. Моя рекомендация: нужно жестко соблюдать законы, и тогда претензий, даже мнимых, не будет возникать, так как почвы для них не будет. Если есть какие-то претензии, то на это есть основания… Мы гарантируем инвесторам соблюдение условий контрактов, но при условии соблюдения баланса экономических интересов». Он также подчеркнул, что большинство компаний выдерживает условия контракта и свои обязательства. Вместе с тем «есть инвестиции, которые пришли в Казахстан со спекулятивными целями, привлеченные той неразберихой в законодательстве и управленческих решениях, которые были на определенных этапах». С ними государство начинает разбираться, применяя, как крайнюю меру, расторжение контрактов.
В заключение г-н Сафинов отметил, что инвестиционный климат в части законодательства не догма, а постоянно развивающийся процесс. «Возможно, есть какие-то шараханья в сторону, но в целом у нас и недропользователей есть понимание того, как строить взаимовыгодный бизнес».
Весьма интересное резюме в этой связи сделала под занавес форума д-р Ширин Акинер, научный сотрудник SOAS (Лондонский университет). По ее словам, за годы независимости Казахстан прошел большой путь и извлек много уроков, один из которых в том, что не все контракты, заключенные ранее, были правильными, и не все декларируемые дружественные отношения оказались действительно таковыми. Теперь страна хочет защищать национальные интересы – и это оправданно. «Для меня поразительно то, что Казахстан смог стать приверженцем своего центрального позиционирования. В 90-е годы многие думали о стране как о периферии, затем как о мосте. Если вы чья-то периферия – то вы в стороне. Если мост, то по нему проходят, но его не замечают. Сегодня в стране есть глубокое понимание, что нужно стать центром, вокруг которого все вращается».
Г-жа Акинер отметила, что сегодня на мировой политической и экономической арене появились новые силы, которые задают новые правила игры, и Казахстан в их числе. «Процесс переговоров по какой-то сделке в Казахстане – это не то, что было в 90-х. Ресурсы принадлежат им, и они хотят, чтобы их освоение было справедливо для всех сторон. Нужно время, чтобы международное сообщество к этому привыкло, – и это произойдет».
О том, что Казахстан действительно имеет сильные козыри в глобальной энергетической игре, казалось бы, свидетельствуют и выкладки международных отраслевых экспертов, согласно которым уже в следующем году спрос на энергоносители достигнет докризисных уровней. Так, по данным президента Мирового нефтяного совета Рэндала Госсена, к 2030 году глобальная потребность в них увеличится на 40% со среднегодовым приростом в 1,5%.
При этом уголь, нефть и газ, несмотря на опережающую динамику альтернативных видов, в обозримом будущем по-прежнему будут оставаться основными источниками энергии в мире. Для того чтобы обеспечить растущий глобальный спрос, необходимы огромные капиталовложения – общий объем инвестиций в энергетическую инфраструктуру до 2030 года оценивается в $26,3 трлн. При этом $11,8 трлн из них должно быть вложено в нефтегазовый сектор. Причем около 80% этих средств должны быть направлены в разведку и добычу. И Казахстан вполне может рассчитывать на определенную часть этого пирога.
Вице-президент Statoil Тим Додсон считает, что наиболее существенный вклад в обеспечение мира новой нефтью в ближайшие десять лет внесут Ирак, Канада, Казахстан, Бразилия, Венесуэла и США. А заместитель исполнительного директора Международного энергетического агентства Ричард Джонс среди основных источников роста поставок стран, не входящих в ОПЕК, назвал Канаду, Бразилию, Колумбию, Казахстан и Азербайджан. В целом эксперты дружно сходятся во мнении, что к середине 20-х годов XXI века наша страна войдет в первую десятку ведущих производителей и экспортеров нефти.
Между тем уже сегодня страны ОЭСР перестают быть главным потребителем УВС, постепенно уступая развивающимся государствам. Только за последние десять лет их доля упала с 63% до 53%. При этом, по прогнозам экспертов, 99% роста спроса в следующие 20 лет сфокусируется на рынках Азии, Ближнего Востока и Латинской Америки. Для Европы, взявшей на себя серьезные обязательства по Киотскому протоколу, главной вопросом повестки дня становится развитие альтернативной энергетики и повышение энергоэффективности.
С одной стороны, Казахстану не о чем беспокоиться. Даже не имея выходов к морю, наша страна занимает стратегические позиции с точки зрения возможности выбора направлений для поставок энергоресурсов. Тем более имея такого соседа, как Китай. Однако близость центров потребления далеко не такое «козырное» преимущество, как кажется на первый взгляд. Технологический прорыв, достигнутый США в сфере добычи сланцевого газа и нефти, наращивание мощностей по производству LNG, привели к тому, что поставщики, традиционно ориентированные на североамериканские рынки, стали искать альтернативных потребителей. Китай, наряду с увеличением импорта нефти и газа у своих евразийских соседей, наращивает закупки углеводородов и из других регионов мира. Уже сейчас большая часть экспортируемой в Китай нефти приходится на Саудовскую Аравию, Оман, Судан, Анголу и Венесуэлу (около 50%).
По словам экс-премьер-министра Австралии Джона Ховарда, одним из факторов, позволивших его стране относительно легко пройти кризис, стала переориентация на рынок КНР. «За последний год Китай для Австралии стал самым главным экспортным направлением – впервые в истории двух стран».
В Европу также поступает все больше газа из-за пределов Евразии. В частности, российские объемы заменяются газом не только Норвегии, но и Катара (поставки LNG).
Итак, глобальная энергетическая карта меняется, конкурентная борьба за наиболее выгодные рынки в самом разгаре, а Казахстану свое место пока застолбить попросту нечем. Не случайно, наверное, что тема возможной отсрочки второй фазы Кашагана – главной надежды в нефтяном прорыве страны – на форуме так и не была поднята. По крайней мере, в докладах и дискуссиях.