Фонды прямых инвестиций. Время активных действий
Айнур Каргалинова
Поиски альтернативных источников финансирования все еще остаются актуальной темой для казахстанского бизнеса. Несмотря на имеющийся «жирок» в виде ликвидности у банков второго уровня, проблему с финансированием реального сектора экономики это никак не решает. Банкиры предпочитают придерживаться прежней, выработанной в кризисные годы, линии – давать деньги только проверенным заемщикам. Как результат, компании находятся в перманентном поиске источников фондирования. Один из них – фонды прямых инвестиций (Private equity funds). Согласно прогнозам экспертов, в ближайшие годы максимальный объем инвестиций со стороны ФПИ в капитал казахстанских предприятий может составить порядка $1,3 млрд.
Как известно, прямые инвестиции – это наиболее гибкий вид финансирования бизнеса, доступный даже тогда, когда остальные источники не могут быть использованы. Сотрудничество с фондами может строиться несколькими путями: ФПИ могут выступать как в качестве отстраненных финансовых инвесторов, так и участников бизнеса, активно вмешивающихся в операционную деятельность предприятий. Эти фонды, как правило, входят в проекты на 3–7 лет, получая за этот период доходность на уровне 30–40% годовых.
Основные плюсы привлечения ФПИ в качестве партнера – долгосрочность вложений и отсутствие промежуточных выплат, как, например, проценты по кредитам. Это позволяет эффективно осуществлять финансирование крупных проектов. Вместе с тем private equity является сравнительно дорогим видом инвестиций, который накладывает дополнительные обязательства на компанию. Так, ФПИ, входя в проект, зачастую снижают свои риски за счет подписания с компанией соглашений, которые защищают фонд (как миноритарного акционера) от размывания капитала. Кроме того, предусмотрено право на досрочный выход из проекта и наложения вето на крупные транзакции.
В предкризисный период жесткие требования, предъявляемые ФПИ, не добавляли им популярности в Казахстане. Однако сегодня ситуация, сложившаяся на отечественном банковском поле, в частности снижение объема выдаваемых кредитов, предоставила им серьезные возможности по расширению своей деятельности. Не последнюю роль в интересе ФПИ к Казахстану играет и то, что он расположен в непосредственной близости от быстрорастущих рынков России и Китая, что, несомненно, отражается на потоке ПИИ в нашу республику. Соседство же с Узбекистаном и Таджикистаном только подчеркивает нашу привлекательность для private equity. Несмотря на то что эти страны также обладают определенным экономическим потенциалом, в отличие от Казахстана в них превалируют политические риски.
Особенности национальных ФПИ
Приходится констатировать, что, вопреки прогнозам многих экспертов, активизации ФПИ на казахстанском рынке в период кризиса так и не произошло. Причины этого остаются прежними, о чем мы поговорим чуть позже.
Тем не менее потребность наших компаний в финансовых инъекциях никуда не исчезла. Тем более что отечественные банки не спешат возобновлять кредитование на докризисном уровне, а если и выдают займы, то только зарекомендовавшим себя клиентам. Тогда как отягощенные долгами и недостаточно прозрачные предприятия доверия банкам не внушают.
В этой связи появление на рынке в 2007 году государственного тяжеловеса – Kazyna Capital Management (100%-ная «дочка» «Самрук-Казыны») – вполне закономерный процесс. Именно с его участием создано несколько ФПИ (в том числе и межстрановых), которые и должны помочь казахстанскому бизнесу преодолеть имеющиеся сложности. По словам председателя правления КСМ Абая Алпамысова, с момента создания «фонд фондов» инвестировал в ФПИ $450 млн. При этом максимальный объем вложений со стороны private equity в капитал казахстанских предприятий может составить порядка $1,3 млрд.
У каждого фонда, созданного с участием КСМ, свои интересы в части географии и объектов инвестирования. При этом семь из девяти ФПИ имеют инвестиционную стратегию, направленную в первую очередь на Казахстан. Общая же целевая капитализация ФПИ с участием KCM установлена на уровне примерно $3,3 млрд. «На каждый вложенный доллар мы привлекаем порядка трех долларов иностранных инвестиций. Причем это длинные деньги, поскольку сами фонды вкладывают в портфельные компании на период от пяти до семи лет», – пояснил глава Kazyna Capital Management.
На сегодняшний день в портфеле КСМ такие фонды прямых инвестиций, как Aureos Central Asia Fund, FalahGrowth Fund, Kazakhstan Growth Fund, Macquarie Renaissance Infrastructure Fund, CITIC Kazyna Investment Fund I, Wolfensohn Partners, Казахстанско-Таджикский фонд прямых инвестиций. Ряд ФПИ создан с участием крупных институциональных инвесторов и международных игроков, например ЕБРР, IFC, китайского холдинга CITIC и российского Внешэкономбанка.
В числе недавно учрежденных фондов и KazakhstanHong Kong Development Fund с капитализацией в $400 млн ($100 млн приходится на KCM, а $300 млн – на гонконгских партнеров). Для компаний – объектов вложения этот фонд интересен прежде всего тем, что открывает им доступ к рынкам капитала Гонконга. В перспективе одним из наиболее предпочтительных вариантов его выхода из проектов будет IPO на Гонконгской фондовой бирже. Как на этом фоне не вспомнить прогнозы ряда аналитиков, что именно азиатские рынки капитала в ближайшие годы будут в «фаворе» у инвесторов и эмитентов, вместо уже приевшейся всем Лондонской биржи.
Отдельно стоит остановиться на новом для нашей страны типе ФПИ, появление которого было продиктовано жесткой необходимостью. Летом 2010 года в Казахстане начал свою работу «Казахстанский фонд реструктуризации капитала» (KCRF). Фонд будет инвестировать в предприятия, которые перегружены долгами и испытывают финансовые сложности. Однако с оговоркой, что компания-кандидат сможет доказать, что у нее есть потенциал и перспективы развития. Якорными инвесторами фонда являются Каzyna Capital Management и ЕБРР. На финансовые ресурсы для реструктуризации своих долгов через новый фонд смогут рассчитывать компании малого и среднего бизнеса вне зависимости от сферы деятельности (за исключением производства и реализации алкогольной и табачной продукции, а также оружия).
Сейчас KCRF проводит активные переговоры, рассматривая несколько конкретных предложений по инвестированию. Пока руководство фонда не раскрывает список «счастливчиков», попавших в pipe line (перечень потенциальных проектов). Однако уже известно, что KCRF поможет решить вопросы долговой нагрузки примерно десяти местных компаний. Почему именно десяти? Как пояснили в КСМ, это связано с политикой диверсификации активов: средний размер инвестиций фонда в одну компанию составляет около 10% от его общей капитализации, которая у KCRF сейчас равна $100 млн. Вместе с тем за счет дальнейшей капитализации и привлечения инвесторов размер этого фонда должен вырасти до $225 млн. В этом случае или средний размер инвестиций достигнет $20 млн, или у KCRF появится возможность включить в свой портфель еще несколько компаний, нуждающихся в реструктуризации.
Однако все это реализуется с определенными оговорками. Необходимо помнить, что инвестиционный период фонда составляет 3–4 года, при этом сам процесс вхождения в капитал более длителен, чем предоставление заемных средств. Перед выбором проекта проводится долгое и тщательное изучение ситуации в компании, включающее и юридические, и финансовые, и организационные процедуры. «Важно понимать, что процесс реструктуризации по своей природе непрост. Предусмотрено участие нескольких сторон, каждая из которых пытается максимизировать свой доход или, что в данном случае более актуально, минимизировать убытки: будь это компания-заемщик, банк, инвестор, государство или даже пенсионные фонды, выступающие в качестве держателей облигаций», – пояснил г-н Алпамысов.
Общий список будущих проектов, которые будут реализованы ФПИ с участием КСМ, включает инвестирование в сельскохозяйственный сектор. Поскольку задача обеспечения продовольственной безопасности находится на пике своей популярности, то появление специализированного фонда, который наряду с холдингом «КазАгро» будет оказывать посильную помощь АПК, – требование времени.
Своим видением и опытом работы на рынке private equite поделился Досым Беспаев, управляющий партнер Kazakhstan Growth Fund (фонда, созданного KCM совместно с ЕБРР, с капитализацией в $80 млн). По его словам, этот ФПИ заинтересован в инвестировании компаний несырьевого сектора с выручкой от $5 млн до $150 млн. При этом особое внимание при отборе уделяется конкурентным преимуществам, росту и стратегии развития компании.
«Размер сделки может составить от $3 млн до $15 млн. Мы стараемся приобретать миноритарный пакет», – отмечает г-н Беспаев. Как он считает, на данный момент в Казахстане «под стрессом» находятся порядка 70–80 компаний. Однако интерес представляют лишь немногие из них, поскольку фонду нужны структуры, которые планируют расширяться, увеличивая производственные мощности, а таких у нас единицы. Усложняет задачу по отбору проектов и то, что не все компании соответствуют международным стандартам в плане финансовой отчетности.
В результате ФПИ вынуждены искать альтернативные пути. И, похоже, они их нашли. Речь идет о мезонинном финансировании, когда фонд использует квази equite инструменты. Мезонинное финансирование – это способ фондирования проектов, когда инвестор не входит в капитал компании, а представляет ресурсы для ее развития через долговые обязательства с одновременным получением опциона на право приобретения акций заемщика в будущем по заранее определенной цене.
Как правило, такой подход позволяет снизить риски обеих сторон, поскольку долговые обязательства имеют более высокий приоритет в конкурсной очереди. Это, естественно, выгодно финансисту, а заемщику опционное соглашение позволяет в будущем рассчитаться с кредитором в удобной для него форме – либо путем выплаты прибыли держателю опциона, либо через размещение в его пользу акций. Однако, как признается г-н Беспаев, к такой, достаточно новой для Казахстана, форме сотрудничества пока готовы не все компании. Оценивая перспективы появления на рынке новых игроков, глава Kazakhstan Growth Fund считает, что все будет зависеть от того, как отработают уже существующие фонды с участием KCM. Если размещение будет осваиваться быстрее графика, то инвесторы с западных рынков придут через 2–3 года.
Практически все профучастники отмечают, что главным препятствием развития рынка прямых инвестиций является отсутствие компаний, интересных для ФПИ. Сейчас наблюдается определенный дефицит проектов, которые могли бы стать объектами инвестиций. Суть проблемы связана с прозрачностью бизнеса, наличием адекватной финансовой отчетности и правильной оценки как в части долговой загрузки, так и в части операционной устойчивости.
Об этих препонах представители ФПИ говорили неоднократно. Однако культура работы на рынке по-прежнему не меняется. Даже в период кризиса лишь немногие компании пересмотрели свое отношение к сложившимся стандартам.
Не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что индустрия прямых инвестиций в Казахстане только формируется. Все это время практически все отрасли экономики развивались за счет долгового финансирования, где важно лишь наличие залога, тогда как сам банк не берет на себя риски по ведению бизнеса. Казалось бы, кризис должен развернуть казахстанские компании к новым правилам и заставить пересмотреть схемы взаимоотношений между предприятиями и инвесторами, поскольку вопрос альтернативных источников – один из главных для формирования высокоразвитого финансового рынка. И все же пока мы наблюдаем неготовность отечественного бизнеса к новой культуре отношений, к новому уровню прозрачности.
Еще одним барьером для развития ФПИ является нехватка квалифицированных местных кадров, которые могли бы обеспечить рост этого рынка. Формируя инвестиционный портфель, фонды, как правило, особое внимание уделяют прежде всего наличию опытной команды управленцев.
В списке главных проблем, с которыми сталкиваются ФПИ при работе в Казахстане, управляющие фондов также называют: чрезмерную строгость законодательства, бюрократизм, элементы коррупции, попытки обмана их со стороны партнеров, длительные сроки получения различных согласований и разрешений, слишком пристальное внимание контролирующих органов, вплоть до приостановки работы на объектах, и др.
Сырьевой сектор остается приоритетным
Говоря о наиболее перспективных для ФПИ отраслях, профучастники называют в первую очередь компании, работающие в нефтегазовом секторе, энергетике и инфраструктуре, ритейле, в пищевой и легкой промышленности, а также в сельском хозяйстве. Ведущий эксперт УК «Финам Менеджмент» Дмитрий Баранов отмечает, что выход ФПИ на казахстанский рынок в период кризиса так и не решил проблемы с финансированием средних компаний. Объясняет это эксперт тем, что сами ФПИ были нацелены лишь на крупные проекты, которые могли относительно быстро принести прибыль и гарантировали им возврат инвестиций. «Всего этого средние предприятия обеспечить не могут, поэтому если к ним в кризисный период и поступали инвестиции, то это малая толика от того, что получали от ФПИ крупные компании, да еще и с госучастием».
Сегодня сырьевой сектор по-прежнему остается в приоритете. Казахстан обладает крупными запасами минерального сырья, освоение которых хотя и потребует больших средств, одновременно может принести и серьезную прибыль. Тем более что в этом сегменте экономики права инвесторов защищены лучше чем в других. Поэтому ФПИ с удовольствием вкладывают сюда деньги, в то время как несырьевые отрасли пока остаются для них малопривлекательными. Объясняется это еще и тем, что зарубежные инвесторы зачастую просто не знают о существующих здесь возможностях. Если будет проведена соответствующая информационная кампания, то можно ожидать увеличения объема инвестиций и в несырьевые секторы, считает представитель УК «Финам Менеджмент».
В свою очередь, главный редактор Private Equity Russia & CIS Journal Игорь Чекун отмечает, что у зарубежных инвесторов, выбирающих между странами для осуществления прямых инвестиций, Казахстан не будет в числе фаворитов: «Еще многое необходимо сделать для повышения конкурентоспособности Казахстана для прямых инвестиций в мировом масштабе». При этом он считает, что компании не должны ограничиваться только возможностями privateequity. Помимо инвестиций в капитал, существуют другие инструменты, такие, как IPO, вексельные и облигационные займы. Фонды прямых инвестиций не могут и не должны заменять все источники финансирования, потому что каждый из них в тех или иных случаях может быть более эффективным, чем другие.
И все же эксперты в области private equity сходятся во мнении, что время активных действий для ФПИ действительно пришло. Ожидается, что в ближайшие два года частные компании будут расти в цене быстрее публичных, а в 2014–2016 годах возможности выхода из портфельных проектов, в том числе путем IPO, будут очень широкими.