В аграрном секторе Казахстана cтартует мегапроект по развитию мясного животноводства. Согласно планам правительства к 2016 году экспорт мяса из республики должен составить 60 тыс. тонн, а уже к 2020 году он достигнет 180 тыс. тонн. Однако анализ нынешнего положения дел в отрасли свидетельствует, что достигнуть желаемых показателей будет очень непросто.
В советские времена обширные кормовые угодья и огромные посевные площади под фуражное зерно действительно позволяли Казахстану содержать большое поголовье сельскохозяйственных животных. Однако реформирование отрасли, проведенное путем добровольно-принудительных приватизационных мероприятий, привело к развалу крупных товарных хозяйств и резкому сокращению численности скота. В частности, поголовье крупного рогатого скота (КРС) снизилось в 1,6 раза, овец и коз (МРС) – в 2,3 раза, свиней – в 2,5 раза, лошадей – в 1,3 раза. Свою роль в этом негативном процессе сыграл и тот факт, что из сельхозоборота было выведено более 100 млн га пастбищ и 14 млн га пашни.
Изменилась и структура хозяйствования. Если в КазССР 70% поголовья находилось в колхозах и совхозах и лишь 30% – в крестьянских и личных подсобных хозяйствах, то уже к концу 90-х годов крупнотоварное животноводство в независимом Казахстане практически перестало существовать. Между тем, производство товарного мяса невозможно без унификации всех технологических процессов, без получения продукта определенной жирности и выполнения жестких ветеринарных норм, а это могут обеспечить только крупные мясные сельхозпредприятия. В настоящее время на них приходится лишь 12% общей численности хозяйств, что ставит под вопрос проведение нормальной селекционно-племенной работы и внедрение инноваций в животноводческий процесс.
Положение усугубило не менее бездумное реформирование племенных хозяйств и передача их в частные руки, в результате чего многолетний опыт селекционно-племенной работы отечественных ученых пошел «быку под хвост». Реальную эффективность перевода этой сферы на рыночные рельсы иллюстрируют следующие цифры. В 1990 году в республике насчитывалось всего 27 племенных хозяйств и 8 племзаводов, в которых находилось около 1 млн голов скота. Сейчас мы имеем уже 87 племенных хозяйств, в которых содержится всего лишь около 70 тысяч голов. В итоге удельный вес племенного поголовья в стаде резко сократился и сегодня не превышает в среднем 4% по КРС, 7% – по овцам, 6,8% – по свиньям. Согласитесь, что для улучшения мясной продуктивности скота этого явно недостаточно (для сравнения: в США и Канаде данный показатель достигает 25–30%).
Результат закономерен. Продуктивность породного скота упала с 420 кг в живой массе в 1990-м до 310 кг в 2009 году. Беспородный и низкопродуктивный скот стал основой животноводства страны, причиной высокой себестоимости и низкой конкурентоспособности производимой отраслью продукции. Казахстан, который в советские времена обеспечивал большую часть потребности СССР в мясе, потерял свой былой статус ведущего поставщика. По данным Агентства по статистике, экспорт мяса и мясопродуктов за период с 1990-го по 2009 год снизился в 615 раз – со 184,5 тыс. до 0,3 тыс. тонн. Таким образом, «рыночные реформы» отбросили отрасль на десятки лет назад.
Тем не менее власти не склонны «драматизировать ситуацию» и заявляют о стабильном ежегодном росте численности скота. Однако динамику этого прироста вряд ли можно назвать значительной. Так, в 2010 году производство мяса в живом весе увеличилось лишь на 3%, достигнув 1,6 млн тонн. Согласно статистике, за прошлый год в стране была произведена 54531 тонна мяса КРС, свиней, овец, коз и лошадей. Несмотря на это, поголовье скота в Казахстане сегодня все еще находится на уровне 1995 года, так и не достигнув показателей 1990 года.
Аграрные чиновники с завидной периодичностью выдвигают широкомасштабные прожекты, планируя завалить Европу то казахстанским кумысом, то медом, то экологически чистым мясом с джайляу. Ни первого, ни второго, ни третьего так и не произошло… Однако желание подзаработать на глобальном продовольственном кризисе по-прежнему остается. Теперь наших «агрогенералов», узнавших, что только Россия ежегодно импортирует свыше 780 тыс. тонн говядины, озарила новая дебютная идея: к 2016 году довести поставки мяса за рубеж до 60 тыс. тонн, а уже к 2020 году – утроить экспорт. Причем ставка делается на откормочные площадки. И это при том, что Казахстану, занимающему 5-е место в мире по размерам пастбищных ресурсов, сам бог велел развивать пастбищное животноводство. Тем более, что, например, в Европе «естественное» мясо стоит в пять раз дороже «откормочного».
Во сколько же обойдется налогоплательщикам обещанное чудо? Государство намерено вложить в проект по развитию мясного животноводства 130 млрд тенге. Сумма, безусловно, немалая. Однако отсутствие механизмов контроля создает крайне высокую вероятность того, что эти деньги, в лучшем случае, будут потрачены неэффективно, в худшем – просто разворованы. Ярким примером подобного сценария стала реализация государственной программы «Питьевые воды». Из казны на нее выделили 195 млрд тенге, но вода не проведена и в половину значившихся в программе аулов. Как отметил заместитель председателя Агентства по борьбе с экономической и коррупционной преступностью Андрей Лукин, «усилиями, в кавычках, должностных лиц реализация программы превратилась в инструмент личного обогащения чиновников».
Однако вернемся к нашим баранам. Успешное развитие животноводства зависит в основном от трех факторов: наличия кормовой базы, технологии содержания и селекционно-племенной работы. Вместе с тем проблемы, накопившиеся в отрасли, не позволяют развивать в полной мере эти ключевые компоненты.
Во-первых, недостаточный объем государственной финансовой поддержки: у нас она едва составляет 10% необходимых затрат, в то время как в развитых странах она компенсирует около 40% всех расходов аграриев. Да и получают государственную помощь лишь те, кто внедряет самые передовые технологии, заботится о техническом перевооружении своих ферм в соответствии с требованиями времени. Это значит, что в основном она и дальше будет доставаться средним и крупным сельхозпредприятиям, хотя, напомним, сегодня свыше 80% поголовья скота содержится в личных подсобных хозяйствах, где практически невозможно применять современную технологию производства для получения качественной продукции. Получается, что, не поставив отрасль на индустриальную основу, рассчитывать на то, что казахстанская продукция получит широкий выход на зарубежные рынки, не приходится. Следовательно, необходимо укрупнение крестьянских хозяйств, но этого механизма у нас пока нет. Не стоит забывать и о бюрократических проволочках и искусственных препонах. Так, подсчитано, что для получения льготного кредита фермер оформляет более 30 документов и тратит на это до 700 тысяч тенге.
Во-вторых, существуют огромные проблемы в вопросах обеспечения качественного ветеринарного обслуживания. Централизованная ветеринарная служба в стране отсутствует, ее восстановление в областях потребует сотен лицензированных практикующих специалистов в каждом регионе. Где их взять? В настоящее время ветеринарный контроль, как правило, сводится к сбору дани и раздаче необходимых бумажек. Вакцинации проводятся в большей степени формально, поэтому буренки становятся легкой добычей различных инфекций (от стоматита до ящура). При этом нередки факты сговора местных властей и ветеринаров с целью сокрытия заболеваний. Между тем только в 2010 году по республике было зарегистрировано 205 очагов особо опасных зоонозных инфекций (ящура, сибирской язвы, бруцеллеза). К примеру, сейчас никто не знает, какой процент животных в стране болеет бруцеллезом. Из-за того, что скот часто болеет, при его лечении используется масса лекарств, а это идет вразрез с мировыми стандартами на мясную продукцию.
В-третьих, для увеличения поголовья племенного скота нужно укрупнять имеющиеся и создавать новые племхозяйства. Однако разбросанные по разным научным учреждениям малочисленные группы и небольшие лаборатории селекции и генетики животных почти не финансируются, а потому влачат жалкое существование. В то же время Минсельхоз твердит о необходимости улучшения отечественных буренок импортными «вливаниями». Мол, казахстанские породы подрастеряли свои положительные качества и нужен ввоз производителей. Должна измениться и структура поголовья. По оценкам аграрного ведомства, мясное поголовье составляет лишь около 9% общего поголовья скота. Остальное – коровы молочных пород. Для сведения: в США на долю скота мясного направления приходится 80% поголовья, а в Германии на 19 млн голов мясных пород имеется лишь 3 млн голов молочного стада.
Сейчас в Казахстан начали экстренно завозить племенной скот из Канады и США. Так, национальный холдинг «КазАгро» планирует за четыре года импортировать из Америки 72 тысячи буренок лучших пород мясного направления, чтобы увеличить количество казахстанского племенного поголовья до 246 тысяч голов, в том числе маточного – до 135 тысяч. Однако, по расчетам специалистов, для ежегодного производства 60 тысяч тонн мяса необходимо держать на откорме 300 тысяч голов скота, а для этого нужно иметь 500 тысяч маточного поголовья. Завезти же полмиллиона коров, как и самостоятельно добиться такого результата за короткий срок, улучшая генетику отечественного скота, просто нереально. Ведь воспроизводственный цикл поголовья скота составляет 3–5 лет, а полное обновление стада высокопродуктивными животными предполагает еще более длительный срок. С таким же успехом можно строить страусиные фермы и, дотируя производство, пытаться завалить соседей страусиным мясом. К тому же какой фермер будет влезать в долги, чтобы закупать импортных телят, из которых – неизвестно – выйдет толк или нет?
Так, к примеру, в декабре прошлого года вдруг выяснилось, что около четверти из 1347 коров, завезенных из Северной Дакоты для создания племенных хозяйств в Акмолинской области, оказалось без необходимых сертификатов. А ведь стоимость одной буренки, включая ее перевозку в Казахстан, составила $4500.
Кроме того, от импортного скота из-за транспортного стресса и чуждой для него системы содержания трудно получить ожидаемый потенциал продуктивности. В то же время существует значительно более дешевый метод трансплантации эмбрионов, позволяющий в разы сократить сроки получения высокопродуктивных животных. Стоимость такой пересадки с учетом получения приплода и выращивания теленка до продажи составляет $1500–1900. В США этот способ применяется на 58% всего случного контингента, в Японии, Аргентине, Бразилии и Мексике, соответственно, на 84%, 86%, 87% и 90%. Правда, это требует достаточного количества специалистов и оцененных доз семени.
Проблему наращивания генетического потенциала животных, из-за отсутствия у сельчан средств на приобретение высокопородного скота, пытаются решить как раздачей скота в кредит, так и строительством десятков откормочных площадок. И здесь всплывают вопросы соответствующей кормовой базы. Содержание племенных животных требует обеспечения их качественными, сбалансированными по макро- и микроэлементам кормами, а также строгого соблюдения технологии кормления. Малейшая неточность – сбой. При этом на одну племенную корову ежегодно необходимо заготовить не менее 40 центнеров кормовых единиц всех видов кормов. Животные должны ежесуточно наравне с грубыми кормами получать около 40% концентратов с содержанием не менее 20% сырого протеина.
Однако обеспеченность животных сочными кормами составляет лишь треть от потребности, так как площадь земель, засеянных кормовыми культурами, уменьшилась с 11 млн га в 1990 году до 2,5 млн га в 2009-м, то есть на 77%. Вместе с тем площадь кормовых культур в севообороте нужно довести с сегодняшних 11,8% до научно обоснованных 32%.
Одновременно необходимо развивать семеноводство кормовых. В настоящее время Казахстан производит вместо 200 тысяч тонн всего 70 тысяч тонн семян кормовых культур. К тому же урожайность возделываемых кормовых низка, а их продуктовая линейка ограничена.
В целом собственные потребности страны не покрываются ни по одному из видов кормов. В частности, не производятся такие ценные корма, как сенаж, зерносенаж, кормовая свекла. Ежегодный объем производства комбикормов, составлявший 20 лет назад более 4 млн тонн, в настоящее время не превышает 370 тысяч тонн. И это понятно. В советское время комбикорма производил каждый крупный совхоз или колхоз. Сегодня же уцелевшие комбикормовые заводы зачастую в состоянии обеспечивать потребности лишь того хозяйства, в собственности которого они находятся.
Не лучшим образом выглядит и ситуация с пастбищами: четверть из них уже пришла в негодность и продолжает деградировать. Однако какой-либо четкой стратегии их спасения нет. Чиновники эту проблему почему-то упорно не замечают. Между тем пастбища, особенно отдаленные, помимо коренного улучшения травостоя, требуют обеспечения водой и источниками энергии.
Не стоит забывать и о стоимости кормов. Цены на фуражное зерно сравнялись с ценами на продовольственное. Так, если в прошлом году тонна зернофуража стоила 5–6 тысяч тенге, то сейчас она составляет свыше 30 тысяч! Тонна самых дешевых сбалансированных кормов уже обходится в 45 тысяч тенге. Это не по карману даже крупным сельхозформированиям. При таких ценах на корма сама говядина по стоимости скоро сравняется с красной икрой и станет деликатесом. Как результат, значительная часть животных с крестьянских подворий питается подножным кормом, а многим мелким хозяйствам вообще пришлось забить скот, поскольку его нечем кормить. Выращивание же племенного скота без сбалансированной кормовой базы обречено на провал.
В таких условиях выделение огромных бюджетных средств на строительство мясоперерабатывающих заводов, убойных цехов и откормочных площадок (напомним, что сегодня ведется строительство 8 откормочных комплексов в Западно-Казахстанской, Алматинской, Костанайской и Акмолинской областях), а также завоз североамериканских бычков при дефиците товарного мяса (при загрузке существующих мясокомбинатов не более чем наполовину) не только нецелесообразно, но и очень похоже на очередной «распил» бюджетных денег.
Учитывая, что все поголовье домашнего скота сейчас находится в частных хозяйствах, государство просто не имеет прямых и эффективных рычагов управления развитием животноводства. Не хотелось бы быть прорицателем, но представляется, что очередной отраслевой «блицкриг», разработанный чиновниками, не сделает мясо более доступным для казахстанских потребителей, и этот мегапроект ожидает печальная участь предыдущих.