Рифы Таможенного союза
Ужесточение правил на казахстанском рынке таможенных брокеров поможет навести порядок в этой сфере. Одновременно для комфортной работы всех участников внешнеэкономической деятельности необходимо и дальнейшее реформирование законодательства в рамках Таможенного союза. Так считает Геннадий Шестаков, председатель совета Казахстанской ассоциации таможенных брокеров, который уверен, что власти стран–участниц ТС и Единого экономического пространства просто обязаны прислушаться к голосу предпринимателей.
Геннадий Алексеевич, ваша ассоциация зарекомендовала себя как компетентная общественная организация, активно участвующая в развитии отечественного таможенного рынка. Что подтолкнуло брокеров к ее созданию?
Предпосылкой для появления нашей ассоциации стала необходимость противостоять монопольному положению на рынке одного из его участников. Когда в 1997 году корпорация «Акцепт» получила исключительное право использования электронного формата таможенных деклараций, другие брокеры решили объединиться, чтобы нивелировать монопольное положение этой компании. Мы сформировали свой комитет из 14 компаний при Алматинской ассоциации предпринимателей и начали работать под ее эгидой. В 1998 году наша позиция была услышана правительством, и «Акцепт» лишился своего доминирующего положения. Однако в 2000 году развенчанный монополист через Министерство государственных доходов все же пролоббировал постановление правительства, в котором появилось требование о монетарном обеспечении каждого таможенного брокера в размере 200 тысяч долларов. Это подтолкнуло нас к созданию собственной ассоциации.
Какими достижениями в борьбе за «чистый» рынок вы можете гордиться?
С момента создания ассоциации мы достаточно успешно движемся вперед. Благодаря нашим усилиям и исследованиям, стало возможным серьезное реформирование в 2002 году казахстанского таможенного законодательства. В 2003 году был принят новый Таможенный кодекс, в котором прописаны важные механизмы защиты от коррупции: появились регламенты, жесткие процедуры и ответственность как участников ВЭД, так и таможенных служащих. Хотя Казахстан тогда еще не присоединился к Киотской конвенции по упрощению и гармонизации таможенных процедур, многие ее нормы были перенесены в наше законодательство. Можно с уверенностью сказать, и это подтверждают все эксперты, что на тот момент наш Таможенный кодекс в большей степени соответствовал Киотской конвенции и был более либеральным в сравнении с таможенным законодательством других государств СНГ.
Начиная с 2006-го и до конца 2007 года в реформировании наступила пауза. В 2008 году в таможенном комитете появились люди, заинтересованные в смене приоритетов, и мы вновь начали инициировать изменения. В 2009 году, когда Казахстан ратифицировал Киотскую конвенцию, мы уже значительно продвинулись вперед, решая вопросы с таможенной стоимостью, классификацией товаров. Ну а затем случилось то, что случилось: Казахстан вступил в ТС. И здесь ассоциация не стала сторонним наблюдателем: мы провели целый ряд аналитических исследований и сделали прогноз в отношении последствий как позитивных так и негативных. Главным индикатором, как мы считали и считаем, так или иначе будет цена товара на рынке, поскольку любые неудачные действия властей сказываются либо на качестве администрирования либо вызывают экономические издержки.
Сегодня Таможенный союз уже состоявшееся событие. Оправдались ли ваши прогнозы, опасения? Можете ли вы отметить какие-то позитивные моменты?
Увы, из плюсов пока можно назвать только сам факт того, что мы живем в Таможенном союзе, и возрастание бюджета. Во всем остальном негативный прогноз развития, который мы давали накануне вступления нашей страны в ТС, к сожалению, оправдался. Да, правительство уже отрапортовало о росте поступлений в бюджет, но за счет чего это произошло? За счет того, что пошлина стала больше, товар на прилавке – дороже. Российские товары по цене «подтянулись» к импортным аналогам, а платим за все это мы, рядовые потребители.
Казахстан проиграл во всем. В 2009 году средневзвешенная пошлина у нас была чуть больше 5 %. Кстати, для вступления в ВТО требуется, чтобы этот показатель был не выше чем 7 % с небольшим. У России на тот момент средневзвешенная пошлина была 18 %, а у Беларуси – 12 %. Сейчас мы все дружно «подтянулись» под 16 %. У нас не было пошлины на продукты питания, имелась минимальная пошлина на бытовую технику. Сегодня на какие-то товары пошлины выросли на 10–20 %, на другие в 3–4 раза, а если говорить об автомобилях, то в 30–40 раз.
Не стало легче и казахстанским производителям товаров, которые они изготавливают из западного сырья с использованием западного оборудования и технологий. Пошлины на оборудование увеличились на 10–20 %, на сырье и компоненты, которые раньше завозились по нулевой ставке, – на 20 %. То есть наш производитель получил прирост себестоимости еще до начала производства, а потом на нее еще накручиваются производственные издержки. И теперь, например, ламинат, произведенный в Казахстане на бельгийском оборудовании, будет в любом случае дороже, чем привезенный напрямую из Бельгии. В итоге вся высокотехнологичная продукция, которая у нас производится, стала значительно дороже.
А какие последствия принес ТС с точки зрения практики ведения внешнеэкономической деятельности?
Безусловно, у нас сократились логистические издержки: теперь не будет таможенных процедур по экспорту и импорту, транзитного таможенного оформления и простаивания на границах. Но, с другой стороны, мы получили пошлину на ввоз грузовых автомобилей из третьих стран в размере 20 %. Теперь перевозчики пересядут на российские КамАЗы и белорусские МАЗы, которые в эксплуатации на 30% дороже, чем подержанные пятилетние грузовики западных производителей. А значит, в целом автомобильные перевозки вряд ли станут дешевле.
К сожалению, сбылись и наши прогнозы по увеличению затрат на администрирование. Даже во внутренней торговле стран ТС оно стало намного сложней и затратней. К примеру, до 1 июля 2010 года российский экспортер подавал одну экспортную декларацию, а импортер в Казахстане – одну импортную. Сегодня мы эти декларации не заполняем, зато появились три других документа: два налоговых заявления и одна таможенно-статистическая форма, то есть в сумме администрирование усложнилось и, соответственно, выросли расходы. При ввозе товаров из третьих стран с 1 января 2011 необходимо производить экспертизу и регистрацию товаров, что является платной услугой, а следовательно, затраты предпринимателей также выросли.
Множество проблем мы получили и с электронной базой таможни, которая появилась в январе 2010 года с введением единого таможенного администрирования. Не побоюсь этого слова, но данный программный продукт можно сравнить с экономической диверсией как разработчиков, так и таможенников против собственной страны. Мало того что Казахстан в один момент перешел на электронный формат, который к тому моменту был «сырым», несмотря на все заверения таможенников. Появилась необходимость в ненужной детализации. Причем вносимая информация о товаре абсолютно никем не читается и не применяется. Это лишняя работа и массив ненужной информации. Нам это объясняют необходимостью наработать статистику товарооборота. Но почему-то таможня стала принимать статистику стоимости, не имеющую никакого отношения к ввозимому товару, как формальную цену сделки. Это одна из проблем, которая осложняет жизнь не только брокерам, но и всем остальным участникам ВЭД.
Остаются актуальными вопросы классификации товаров. Ведение единой товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности стран ТС поручено Российскому главному таможенному управлению, и я, будучи казахстанцем, не имею права напрямую обратиться в эту структуру для получения классификационного решения. А ведь наша таможенная служба зачастую проводит классификацию товара, мягко говоря, некорректно. Подобные споры приходится решать в судебном порядке, как результат – сегодня в судопроизводстве находится масса таких дел.
Вообще, с утратой Казахстаном ряда позиций по упрощению таможенного администрирования, нарушаются многие положения Киотской конвенции. Даже те нормы и процедуры, которые сегодня имеются в Кодексе ТС, зачастую не выполняются. Я считаю, что многое из того негатива, который имеется в сфере таможенного администрирования как при торговле внутри ТС, так и с третьими странами, – следствие того, что власти просто игнорируют мнение предпринимателей, которые ежедневно сталкиваются с недостатками действующего законодательства. Правда, 12 июля этого года в Москве во время встречи глав правительств ТС, премьер-министры выслушали предпринимателей, и хочется надеяться, все же нас услышали. По крайней мере, Владимир Путин высказался за включение предпринимателей в экспертный совет при комиссии ТС. Возможно, это позволит наладить постоянный диалог властей и бизнеса в сфере реформирования и упрощения таможенного законодательства.
Если со вступлением в Таможенный союз Казахстан больше потерял, чем приобрел, что будет с нами в Едином экономическом пространстве – ведь там предстоит решать еще более сложные вопросы?
Наши надежды на конкуренцию среди правительств стран ТС, их желание перенимать друг у друга лучший опыт государственного управления и экономической политики пока оказались иллюзией. Мы доказывали властям, насколько наш Таможенный кодекс был либеральнее того, что нам было предложено. Однако при вступлении в ТС Казахстан полностью потерял свои позиции в таможенном законодательстве. А потому нам очень бы не хотелось, чтобы республика потеряла их в других вопросах, связанных с вхождением в ЕЭП. Ведь нашим государствам необходимо провести достаточно жесткое реформирование экономического законодательства и Гражданского кодекса (например, в части регистрации предприятий). Максимально должно быть сближено трудовое законодательство, где у нас есть существенные различия. Кроме того, должна быть проведена гармонизация налоговых систем.
Новое интеграционное объединение можно сравнить с бизнес-планом в масштабах экономик входящих в него стран. ЕЭП – это экономический альянс, который в перспективе должен сделать наши товары более востребованными и конкурентоспособными. И удастся этот альянс настолько, насколько он будет прагматичным. Безусловно, сегодня есть политическая воля, вполне понятные и правильные заявления правительств наших стран, но под все это должен быть подведен глубочайший прагматизм и тонкий детальный экономический расчет. И если власти стран не будут проводить постоянные консультации с предпринимателями, то ЕЭП станет еще одним мощным ударом по бизнесу.
Пока же есть лишь призрачная иллюзия из области «может быть»: может быть, ЕЭП каким-то образом позволит увеличить капитализацию входящих в него стран; может быть, мы окажемся пионерами или получим приоритет на каких-то товарных рынках; может быть, мы наладим очень хорошее торговое сотрудничество с Китаем, Японией или Евросоюзом; а тогда, может быть, можно будет говорить о каком-то региональном влиянии на США, и тогда, может быть, мы не будем зависеть от состояния американской экономики и не будем погашать нашими средствами дефицит американского бюджета.
Может быть, тогда Казахстану стоит ждать вступления в ВТО?
После того как в 2009 году были обнародованы новые таможенные пошлины и проект таможенного администрирования, мы стали говорить о ВТО как о спасении. Безусловно, надежда на ВТО у нас остается, поскольку это заставит власть снизить таможенные пошлины и либерализовать административные правила.
В каком состоянии пребывает рынок таможенных брокеров? Какую роль играет в этой сфере ассоциация?
Что касается нашей специфики, то из позитивных моментов можно отметить появление косвенной ответственности таможенного брокера, чего мы, в общем-то, и добивались. До этого она была довольно размыта, что позволяло плодиться массе «серых» брокерских компаний, подобных тем, что работали на Хоргосе.
С другой стороны, я считал и продолжаю считать, что миллион евро, обозначенный в качестве обеспечения брокером уплаты таможенных платежей, – это свидетельство коррупционности властей. Установление такого финансового порога – это своего рода рейдерский захват рынка. Понятно, что такая колоссальная сумма по плечу только нескольким брокерам и самым крупным закупочным компаниям. Благо, мы эту ситуацию смягчили тем, что нам удалось «пробить» страхование как механизм такого обеспечения. Теперь, в отличие от коллег из России и Беларуси, наши брокерские компании такого огромного экономического бремени не несут. Поэтому цены на услуги у нас хотя и стали выше, но не «докатились» до уровня российских.
В последние годы рынок стал очень активным и в то же время, из-за нерешенных вопросов в законодательной сфере, весьма хаотичным. Сегодня в Казахстане работают около 300 таможенных брокерских компаний, а потому я бы предложил еще ужесточить правила игры на этом рынке, для того чтобы на нем остались только профессионалы. Однако видимо кому-то выгодно такое положение дел, чтобы иметь под рукой брокерские компании, подобные тем, что «работали» на Хоргосе.
Я не могу сказать, что члены ассоциации, а таковых на сегодняшний день около сорока, имеют какие-либо преимущества на рынке, хотя в других странах членство в профессиональных ассоциациях это предполагает. Пока же мы боремся за легитимность и состоятельность казахстанского рынка брокерских услуг. А насколько он легитимен, показала недавняя ситуация на Хоргосе. Сегодня законодательство нуждается в дальнейшей коррекции, ведь по-прежнему жива практика создания непрофессиональных компаний, чьи работники не имеют необходимых знаний и квалификации. И если в рамках нашей ассоциации мы сами стараемся соблюдать закон и знаем, как защитить себя от незаконных притязаний отдельных представителей властных структур, то другие компании свои проблемы просто-напросто «разводят». Только непрофессионализм брокеров позволяет делать это чиновникам, желающим поживиться за чужой счет. А ведь в свое время мы разработали специальную программу аттестации таможенных брокеров и хотели передать ее государству бесплатно. Наш программный продукт полностью исключал любое влияние третьей стороны при аттестации брокера, включая «помощь друга». Таможенные органы взяли лишь часть программы. Как результат, алгоритм остался прежним.
Мы с самого начала предлагали передать нам аттестацию, чтобы ассоциация сама регулировала эти вопросы. Но для этого у объединения должен быть иной статус. В отличие от других стран, где предприниматели обязательно входят в профессиональные союзы, у нас это не принято. Многие брокерские компании не видят оснований для вхождения в ассоциацию. А когда у них случается беда, они стараются ее «развести». К нам же они идут, если проблемы становятся слишком серьезными.
В 2009 году наша ассоциация подписала меморандум о сотрудничестве с Налоговым комитетом, финансовой полицией, МВД, прокуратурой, Таможенным комитетом, Минздравом, который ограждает от неправомерных действий со стороны властей. Образно говоря, ассоциация является паровозом, который «тянет лямку» решения общих отраслевых проблем. Другие же брокерские компании, вступать в нее не видят смысла, ведь все решается и без их участия. 