В конце мая в Алматы прошел форум «Корпоративные финансы», в ходе которого его участники обсудили целый ряд важных вопросов. Это и перспективы привлечения отечественными компаниями внешних займов, и возможные последствия создания Единого накопительного пенсионного фонда, и влияние Таможенного союза на конкурентоспособность казахстанского бизнеса, и ситуация в инновационной сфере.
Организатором мероприятия, которое проходило в формате панельных дискуссий, традиционно выступила компания VIPromotion. В форуме приняли участие как представители отечественного бизнес-сообщества, так и руководители институтов развития.
В первую очередь они попытались оценить инвестиционный потенциал Казахстана и пришли почти к единодушному мнению, что отраслевом разрезе нефтегазовый сектор по-прежнему сохраняет самую высокую привлекательность для инвесторов.
Если же говорить о регионах, то среди них с большим отрывом лидирует город Алматы. Согласно исследованию «Эксперт РА Казахстан», предварительные результаты которого представил директор этого рейтингового агентства Адиль Мамажанов, за южной столицей следует Атырауская область, а Астана занимает лишь третье место. В то же время наименее привлекательными с инвестиционной точки зрения он назвал Северо-Казахстанскую, Жамбылскую и Кызылординскую области. Что касается региональной градации по степени рисков, то наименее рискованным для капиталовложений эксперт считает опять-таки Алматы, тогда как замыкает этот список Северо-Казахстанская область.
Отвечая на вопрос модератора сессии, гендиректора медиа-холдинга BusinessResource Олега Хе о том, смогут ли планы Минфина по размещению суверенных еврооблигаций «открыть доступ» частным игрокам на глобальные рынки заемного капитала, г-н Мамажанов отметил, что за последние 2–3 года было проведено несколько крупных размещений казахстанских нацкомпаний, а потому «дорога уже открыта». При этом выпуск государственных евробондов этот тренд только укрепит. «Естественно, это будет бенчмарком. Для этого и планируется размещение. Это поможет национальным компаниям более четко настраивать свою политику по привлечению капитала. Ну и, наконец, это откроет дополнительные возможности для частного бизнеса. Однако сейчас их, на мой взгляд, не так много».
После того как участники обсудили перспективы внешних заимствований квазигосударственными компаниями, модератор дискуссии сфокусировал внимание на возможностях казахстанского рынка прямых инвестиций, заметив, что и здесь значительную роль играет государство через фонд фондов «Казына Капитал Менеджмент». Поэтому вполне логичным выглядело его обращение к управляющему директору этой компании Алексею Тену с просьбой прокомментировать текущую рыночную ситуацию и результаты деятельности ККМ.
«Прошлый год был знаковым для нас. Мы видели оживление на этом рынке. Из десяти наших фондов прямых инвестиций семь работает в Казахстане, занимая, как минимум, 80% всего рынка, поскольку на нем всего один-два фонда, которые к нам не относятся», – так г-н Тен прокомментировал высокую концентрацию в сегмент ФПИ.
В то же время, констатируя рост влияния государства, он отметил появление на рынке еще одного игрока – Национальной инвестиционной корпорации Нацбанка. «По большей части она занимается управлением его активами и намеревается работать в основном на рынке прямых инвестиций. Но они еще четко не обозначили своего мандата: будут ли они представлены в Казахстане или это будут другие страны. Хотя, судя по тому, в какие сжатые сроки была создана и начала действовать корпорация, – задачи у них амбициозные».
Говоря об инициативах со стороны частного сектора, в качестве примера он назвал планы группы «RESMI», которая уже разработала внутреннюю инфраструктуру, наняла специалистов и готова выйти на отечественный рынок ФПИ.
Что касается результатов деятельности самого «Казына Капитал Менеджмент», то, похоже, что дела у фонда идут достаточно хорошо. Только за прошлый год его портфель увеличился в 3 раза. По словам г-на Тена, это произошло благодаря сделкам в таких секторах экономики, как логистика, энергетика, агропром и медицина.
Он также заявил, что на данный момент ККМ профинансировал 99 проектов на сумму $146 млн. Всего было рассмотрено 332 проекта, но 233 из них было отклонено. Это связано с тем, что фонды, как правило, не ставят проекты на поток, а изучают их с учетом всех рисков. «При этом фонды не берут никаких залогов, а решение о поддержке принимается только после тщательного анализа».
В качестве другой причины большого числа отклоненных заявок спикер назвал несоответствие многих компаний требованиям фондов в части раскрытия всех финансовых потоков, структуры акционеров или контрактов. «Но улучшение идет, потому что компании четко понимают, что очень долго в черную, или в серую они работать не смогут. Если они хотят дальше расти, им придется раскрыться».
Фактором, оказывающим позитивное влияние на темпы роста рынка ФПИ, он считает высокий уровень перекредитованности частного бизнеса. «Банки хорошо понимают, что многим компаниям в долг больше давать нельзя, потому что они перегружены, а сами акционеры не принимают никакого участия в решении вопроса, как дальше работать. При этом БВУ всегда призывают заемщиков: «Либо ваши акционеры увеличивают капитал, либо привлекайте инвесторов». Вот здесь как раз и открываются возможности для фондов прямых инвестиций».
На уточняющий вопрос модератора о том, какая часть средств уже освоена ККМ именно для финансирования различных проектов, г-н Тен назвал весьма скромную цифру, хотя и заверил, что она будет увеличиваться. «В настоящее время у нас освоено приблизительно 25% портфеля. Но мы хотим сохранить темп роста, который был в 2012-м. И если в прошлом году мы профинансировали проектов на $100 млн, то в плане развития на этот год у нас заложена такая же цифра».
Говоря о свободных денежных средствах компании, он не стал скрывать, что часть из них по-прежнему размещена на депозитах, часть – в долговых бумагах, часть – в производных инструментах. При этом он не уточнил, в каких банках, в бумагах каких эмитентов и в каком процентном соотношении.
Если резюмировать сказанное управляющим директором «Казына Капитал Менеджмент», то получается, что и на рынке ФПИ все большую роль играет государство, а уровень конкуренции неуклонно снижается.
К слову сказать, тенденция к огосударствлению в последние несколько лет наблюдается практически во всех сегментах финансового рынка. Особенно она усилилась в прошлом и текущем годах. Наиболее знаковыми событиями в этом плане стали: создание единого кредитного бюро под контролем Нацбанка, инициатива последнего по формированию единого процессингового центра, а также намерение государства по объединению всех накопительных пенсионных фондов в ЕНПФ.
Последнее вызывает особое беспокойство с точки зрения перспектив отечественного фондового рынка. Как считает ряд аналитиков, наибольший негатив от слияния пенсионных фондов следует ожидать на рынке корпоративных облигаций. Если раньше частные НПФ, конкурируя между собой, обеспечивали приемлемый для эмитентов уровень доходности их долговых обязательств, то после слияния пенсионных активов в единый «котел» государство фактически получит мощный рычаг контроля над спросом на этом рынке. Тем самым оно будет иметь возможность существенно влиять на доходность по корпоративным облигациям.
Принимая во внимание, что ЕНПФ будет находиться под госконтролем, нетрудно представить, бумаги каких эмитентов будут в приоритете у этого единого фонда. С учетом возможности нацкомпаний привлекать средства за счет выпуска евробондов часть спроса ЕНПФ автоматически переключится на скупку еврообязательств квазигосударственных структур. В результате средние компании частного сектора фактически окажутся отрезанными от рынка корпоративных облигаций и будут вынуждены все больше переключаться на привлечение займов у БВУ. Как результат, для них сегмент «корпов» в качестве альтернативы банковскому кредитованию просто перестанет существовать.
Если к этому прибавить высокую долговую нагрузку многих предприятий и острый дефицит денежных средств в реальном секторе экономики, то можно вполне справедливо полагать, что планы по созданию ЕНПФ идут вразрез стратегии правительства по диверсификации и будут только способствовать снижению деловой активности в обрабатывавших отраслях.
Однако некоторые эксперты, напротив, не склонны драматизировать ситуацию. Например, Адиль Мамажанов считает, что формирование ЕНПФ не приведет к ликвидации фондового рынка. «Мы очень тесно работаем с пенсионными фондами. И могу сказать, что ожидания участников рынка не столь пессимистичны. Нельзя сказать, что фондового рынка не будет. Многие участники рынка (имеется в виду НПФ – ред.) небезосновательно считают, что у них будут мандаты на управление пенсионными активами, которые они смогут использовать на казахстанском рынке ценных бумаг. Я не считаю, что целью пенсионной реформы было уничтожение фондового рынка. Этого категорически нельзя делать. И скорее всего, этого не будет».
Аналогичного мнения придерживается Алексей Тен: «У нас нет мрачных ожиданий по поводу перспектив фондового рынка. И государство как раз-таки предпринимает меры, чтобы его как-то оживить. Взять, к примеру, ту же программу «Народного IPO». Так же работает долговой рынок, и многие нацкомпании производят на нем свое размещение. Поэтому можно говорить, что фондовый рынок живет и развивается. Кроме того, еще рано говорить по поводу изменений после создания ЕНПФ, потому что мы не знаем, какая у него будет инвестиционная политика».
Обсудили участники форума и последствия для казахстанского бизнеса от создания Таможенного союза и ЕЭП. Так, Олег Хе обратил внимание на негативные изменения, которые произошли в структуре торговли Казахстана с Россией и Беларусью. Согласно его информации, после создания ТС доля поставок перерабатывающей продукции из этих стран увеличилась.
В ответ советник председателя правления АО «Национальное агентство по экспорту и инвестициям KAZNEX INVEST» Сауле Ахметова призвала не сравнивать российскую и белорусскую обрабатывающую промышленность с отечественной, поскольку «при Союзе мы развивались как сырьевой придаток. Поэтому не следует ожидать, что в Таможенном союзе мы задавим россиян, скорее всего, произойдет обратное». Как она считает, в таких условиях государство должно помогать предпринимателям, но для этого сам бизнес должен стремиться выйти на внешние рынки. «Любая государственная программа должна подталкивать бизнес. Но, положив руку на сердце, скажу, что люди не хотят или их устраивает то, как они работают».
Говоря о конкурентоспособности, она призвала не рассуждать об этом в глобальном масштабе, а делать акцент на конкретных секторах, где наш бизнес мог бы занять достойное место. «Таможенный союз – это очень хорошая проверка казахстанских предприятий на конкурентоспособность. И в первую очередь нужно говорить не о мировой конкуренции, а вначале научиться конкурировать с бизнесом из соседних стран. И когда мы говорим, что импорт из этих стран растет, а экспорт падает, то нужно смотреть на качество последнего. Если до создания ТС в наших поставках больше доминировало сырье, то после его создания быстрее растет доля переработки. То есть мы учимся экспортировать продукцию с более высокой добавленной стоимостью».
Казахстанское производство, по ее мнению, должно быть в первую очередь ориентировано на выпуск продукции второго-третьего переделов. В то же время на соседних рынках могут достойно конкурировать наши пищевые продукты с высокой степенью переработки, а также товары легкой промышленности.
Председатель правления АО «KazExportGarant» Еркин Садыков также обозначил рост импортной продукции из России и Беларуси в качестве негатива. Позитивным моментом он считает то, что благодаря ТС сегодня Казахстан может выполнять около 75% обязательств, которые страны предъявляют друг другу при вступлении в ВТО.
Вице-президент АО «Казахстанский институт развития индустрии» Сейтгали Галиев представил результаты исследования условий видения бизнеса в Казахстане, проведенного Европейской комиссией. Среди плюсов он назвал благоприятный налоговый режим, поскольку налоговая база в республике «одна из самых низких среди стран СНГ и мира».
Второй плюс – наличие благоприятной разрешительной системы. «За последние годы количество разрешительных документов сократилось почти вдвое, благодаря чему стало гораздо легче открыть бизнес».
Другим позитивным моментом можно считать то, что среди других стран СНГ у Казахстана наиболее высокий уровень рентабельности и объем ресурсов на одного субъекта бизнеса. «Казалось бы, есть все условия, благодаря которым малый и средний бизнес должен процветать, но мы этого не наблюдаем и сам МСБ этого на себе не чувствует», – подчеркнул вице-президент КИРИ.
При этом он попытался объяснить, почему так происходит, ссылаясь также на информацию Еврокомиссии. Как оказалось, ответ лежит на поверхности. Все положительные предпосылки для бизнеса нивелируются негативными факторами, главным из которых спикер назвал «слабую информационную, инновационную, управленческую и банковскую инфраструктуру». Вторая проблема – высокий уровень коррупции. Предприятия «часто сталкиваются с тем, что акиматы на различном уровне загружают их дополнительными функциями: начиная от проведения каких-либо мероприятий до откровенно коррупционных вещей».
Еще одной отрицательной предпосылкой, по словам г-на Галиева, остаются сложности при закрытии бизнеса. «Существует целая цепочка всевозможных проверок, и нет эффективного механизма по банкротству предприятия».
Последний барьер – высокие штрафы, которые приводят к снижению активности и оптимизма бизнесменов. Как следствие, наблюдаются невысокие обороты и инвестиции в малый и средний бизнес. При этом г-н Галиев сослался на результаты технологического аудита средних и крупных компаний, проводившегося КИРИ в 2010 году. Оказалось, что только 13% всех предприятий, где проводился аудит, способны провести модернизацию. Остальные «по различным причинам, в том числе и в связи с финансовой несостоятельностью и собственными технологическими возможностями», к ней не готовы.
Подробно вице-президент КИРИ остановился на ситуации в инновационной сфере, где по-прежнему наблюдается дефицит проектов. При этом даже на законодательном уровне нет четкого понимания того, что следует понимать под инновациями. Как считает эксперт, многие проекты, которые сегодня имеют статус инновационных, на самом деле таковыми не являются.
Кроме того, в Казахстане очень низкий показатель инновационно-активных предприятий – всего 5,7%, тогда как в мире он доходит до 60–70%. «В последние годы мы ежегодно добавляем по 0,3–0,4%. Поэтому можно представить, через сколько лет мы подойдем к мировому уровню такими темпами».
Частично это объясняется нежеланием зарубежных инвесторов внедрять инновации из-за высоких рисков, существующих в Казахстане. По словам г-на Галиева, структура прямых иностранных инвестиций не способствует диверсификации и передаче знаний. ПИИ работают только в процессе создания предприятий, но абсолютно не действуют на уровне совершенствования технологий, а тем более при внедрении инновационных идей.
Результатом действия всех этих факторов стало то, что сегодня в Казахстане из 100 инноваций в производство внедряется только 1, в то время как в других странах этот показатель составляет около 30.
Примечательно, что инновационному прорыву не способствуют и институты развития. По крайней мере, такой вывод можно было сделать из заявления управляющего директора АО «Национальное агентство по технологическому развитию» Гульнары Есенгазиной, которая сообщила, что с начала 2012 года НАТР не выдало ни одного инновационного гранта!
В качестве ремарки отметим, что на этом фоне решение о создании национального холдинга по управлению всеми институтами развития «Байтерек» выглядит вполне логичным. И все же эффективность новоиспеченной структуры еще до ее старта вызывает определенный скепсис.