Зеленая энергетика: за и против
Инвестиции в возобновляемые источники энергии, во многом зависящие от уровня государственной поддержки, «споткнулись» о проблемы в мировой экономике и, как следствие, пошли на спад. Сегодня внимание инвесторов в развитых странах вновь фокусируется на традиционных энергетических активах. В такой ситуации Казахстану необходимо трезво оценивать риски, которые несет с собой чрезмерное увлечение «альтернативной энергетикой».
Сегодня в мировом производстве электроэнергии на долю солнца, ветра и других возобновляемых источников приходится менее 5%. При этом половина мировых мощностей ВИЭ сосредоточена в четырех странах — США, Германии, Китае и Испании. Дело в том, что «зеленая» электроэнергия — удовольствие не из дешевых. Так, расчеты показывают, что средняя себестоимость создания 1 кВт мощностей гелио-электрогенерации составляет не менее $9 тыс. (в ценах 2000 года), а это в 4 раза выше, чем на АЭС, и в 5,5 раза — чем на ТЭС. В силу этого фактора, а также низкой мощности и высокой капиталоемкости станций на ВИЭ они не могут конкурировать с традиционной генерацией.
К основным проблемам, препятствующим широкому распространению ВИЭ, также можно отнести большие потери при преобразовании одного вида энергии в другой, а также невозможность сохранить большую часть произведенной таким образом энергии. Причем в ближайшие десять лет ситуация вряд ли изменится, а потому ВИЭ могут служить лишь хорошим дополнением, но не основой энергоснабжения.
Пока же производители «зеленой» электроэнергии выживают благодаря льготным налоговым режимам, тарифным преференциям и прямым государственным субсидиям.
С суровыми экономическими реалиями столкнулась Европа, ранее избравшая путь развития, основанный на ВИЭ. Согласно стратегическому сценарию Еврокомиссии доля ВИЭ в конечном потреблении к 2050 году была определена на уровне 75%, а в электрогенерации — 97%. Однако глобальный кризис повлек за собой дефицит бюджетов многих государств ЕС, и правительства начали пересматривать политику относительно дотаций объектов «зеленой» энергетики. Забыв о миллиардных инвестициях в солнечные, ветро- и гидростанции, они всерьез задумались об экономии, в отличие от азиатских стран, которые еще сохраняют оптимизм по поводу «зеленых» инвестиций.
Решения о сокращении объемов субсидирования проектов ВИЭ уже приняли правительства Италии, Испании, Португалии, Великобритании, Румынии, Чехии, Болгарии.
Уменьшает, ставшую в условиях кризиса чрезмерной, нагрузку на бюджет и Германия, занимающая в ЕС первое место по установленным мощностям ветровых и солнечных электростанций. Более того, прошедшей зимой, чтобы избежать перебоев с электричеством, немцы вновь запустили 9 из 14 заглушенных атомных реакторов. В свою очередь, японское правительство утвердило план развития национальной энергетики, который предусматривает возобновление работы АЭС, остановленных в 2011 году после аварии на «Фукусиме-1».
Сразу на треть урезали субсидии на поддержку сектора ВИЭ в США: если в 2012 году на эти цели было выделено $44,2 млрд то в 2013 году — всего лишь $32 млрд. Более того, в январе прошлого года конгресс отказался продлить налоговый кредит для альтернативной энергетики на 2014 год ($2,2 за киловатт-час). В Вашингтоне сейчас постулируют, что через 30 лет Соединенные Штаты станут крупнейшей нефте- и газодобывающей страной. И это понятно. С 2008 года добыча нефти в США увеличилась на 50% и, по прогнозам экспертов, в ближайшие пять лет страна будет обеспечивать львиную долю мирового спроса на нее. Кроме того, в североамериканских недрах сосредоточено 482 млрд м3 сланцевого газа, и добывать его намного дешевле, чем строить новые мощности «зеленой» энергетики.
Как результат, если в 2011 году общий объем глобальных инвестиций в электростанции, использующие возобновляемые источники, составлял $302,3 млрд, то в 2012 году на развитие альтернативной энергетики было затрачено всего $268,7 млрд. В частности, в США капиталовложения упали на 32%, в Италии — на 51%, а в Испании — на 68%.
И это тоже понятно. Недостатка ископаемых энергоносителей не ощущается. Во-первых, продолжаются открытия новых месторождений. Во-вторых, появляются технологии, позволяющие использовать нетрадиционные источники нефти и газа и увеличивать коэффициент извлекаемости обычных месторождений. Большинство ученых считает, что при текущих объемах потребления и доказанных запасов промышленных запасов нефти человечеству хватит на 50–80 лет, а газа — на 60–80 лет.
Безусловно, у рынка «зеленых» инвестиций есть потенциал для роста в отдельных странах и регионах, но на глобальном уровне он пойдет вверх только тогда, когда США и ЕС опять решат вкладывать деньги в эту сферу, как это было в 2011 году. Должно пройти время, прежде чем альтернативная энергетика сможет реально, без поддержки государства заместить существенную часть энергетического рынка. Поэтому в обозримом будущем мировая энергетика будет решать свои задачи за счет более эффективного использования традиционных ресурсов и модификации существующих технологий для получения электрической и тепловой энергии.
Cмотреть динамику мировых инвестиций в ВИЭ, $ млрд
Китайский оптимизм
Примечательно, что в то время как в развитых странах господдержка сектора «зеленой» энергетики сокращается, в таких развивающихся государствах, как Бразилия, Таиланд, Чили и других, власти продолжают ее активное развитие. Так, Бразилия (где более 80% электроэнергии уже производится на ГЭС) в последние годы сконцентрировалась на создании ветропарков, уверенно двигаясь к поставленной цели — 16 гВт установленной мощности для ветряной энергетики в 2021 году. Предполагается, что этот объем позволит удовлетворять 9% национального объема энергопотребления. Правительство Таиланда также заявило об увеличении плана генерации «зеленой» энергии, которая в 2021 году должна составить почти 14 гВт, или 25% общего энергобаланса.
Однако следует сказать, что меры эти отчасти вынужденные. Дело в том, что сейчас эти страны переживают ломку взглядов на экологические проекты: массовое использование ТЭЦ, работающих за счет сжигания каменного угля, ставит их на грань экологической катастрофы. В такой ситуации Пекин или Дели, ранее воспринимавшие альтернативную энергетику только как хороший рынок сбыта для своих ветротурбин и солнечных панелей, сегодня серьезно задумались о собственной экологии.
И все же безусловным лидером в сфере ВИЭ является Китай, где, к примеру, общая мощность ВЭС превышает 87 гВт (из которых только в прошлом году установлено 12 гВт). В КНР, как и в развитых странах, для компаний, которые инвестируют в альтернативную энергетику, предусмотрены льготное налогообложение (им возвращают 50% НДС) и высокие «зеленые» тарифы. Среди других механизмов государственной поддержки — низкая арендная ставка на землю под объекты альтернативной энергетики, упрощенная процедура подключения к общей энергосистеме, а также требования отчислять 3% годовых доходов компаний на НИОКР.
Результатом такой политики стал быстрый рост ветроэнергетики: ее общее производство (100 млрд кВт·ч в год) превзошло совокупную выработку на АЭС (98 млрд кВт·ч). Масштабной базой китайской «зеленой энергетики» становится СУАР. По данным Синьцзянской энергетической компании, в 2013 году общая выработанная мощность энергии ветра (5 млн кВт), солнца (2,8 млн кВт), гидроэлектричества и т. д., достигла 12,62 млн кВт, что составляет треть всего объема энергогенерации СУАР. Ожидается, что к концу текущего года эта цифра превысит 20 млн кВт.
Новая энергетика и производство связанного с ней оборудования уже обеспечили китайской экономике почти 2 млн рабочих мест. Объем вложений в эту сферу только в 2012 году составил 25,3% объема мировых инвестиций, что делает КНР безусловным лидером в этой сфере.
Китайские производители оборудования для альтернативной энергетики прочно обосновались на рынках многих стран, потеснив местные компании. Так, например, на долю китайских турбин для ветряков приходится около 15% мирового выпуска этой продукции.
Вне конкуренции на мировом рынке и китайские солнечные батареи, которые, по некоторым оценкам, на 45% дешевле, чем их европейские аналоги. Как результат, только в США из КНР ежегодно экспортируется солнечных панелей на сумму $3 млрд. Не выдержав ценовой конкуренции, в Штатах уже обанкротились такие компании, как Evergreen и Solyndra, а в Германии — Solon, Solar Millennium и Solarhybrid.
Дело дошло до того, что страны Запада стали вводить ограничения на импорт солнечных панелей. Столкнувшись с этой проблемой, Китай начинает их массовое внедрение внутри страны. Так, по данным Государственной энергосетевой корпорации, к 2015 году мощности солнечной генерации в стране возрастут более чем в 5 раз и достигнут 35 гВт.
Согласно прогнозам Международного энергетического агентства (World Energy Outlook 2013), к 2035 году Китай обгонит США, Японию и Европу вместе взятые по производству электроэнергии из возобновляемых и экологически чистых источников. И это не утопия: для Китая развитие и инвестиции в ВИЭ не только ответ на энергетические запросы страны, но и средство для ее ребрендинга из «мировой производственной площадки» в мирового лидера в сфере высоких технологий.
Казахстанские ВИЭ: за и против
Казахстану в преддверии EXPO-2017, руководствуясь прагматичностью и реальными экономическими возможностями, стоит принять во внимание все последствия агрессивной политики развития альтернативной энергетики.
Сегодня, когда ведущие экономические державы свертывают внедрение «зеленых энерготехнологий», Казахстан, занимающий лидирующее место в мире по поставкам урана и обладающий огромными запасами нефти (свыше 5 млрд т), газа (около 4 млрд м3) и угля (более 34 млрд т), напротив, намерен тратить огромные средства на альтернативную энергетику. В частности, министр охраны окружающей среды и водных ресурсов Нурлан Каппаров неоднократно заявлял, что нашей стране необходимо ежегодно вкладывать в «зеленую» экономику по $3–4 млрд.
Так, на прошедшем в начале декабря прошлого года в Астане Международном форуме по возобновляемой энергетике он сообщил, что «перед страной стоит цель достижения объема выработки электроэнергии из возобновляемых источников в размере 3% к 2020 году и 50% к 2050 году».
И это притом, что, согласно результатам анализа Мирового энергетического совета, представленным в октябре 2013 года, доля ВИЭ в глобальном энергетическом балансе к 2050 году составит не более 20–30%.
Получается, что уже через 35 лет Казахстан, где сегодня ВИЭ обеспечивают лишь 0,5% энергогенерации, а серийное производство тех же ветроустановок пока только планируется, окажется «впереди планеты всей».
Кроме того, для перехода к «зеленой» экономике у нас нет способствующих этому условий. Как показывает мировой опыт, бурное развитие альтернативной энергетики требует наличия крупной промышленности. «Зеленая» революция, развертывание которой мы видим в Китае, сопровождается, в частности, быстрым (в том числе принудительным) сокращением технологически отсталых производств.
Давайте, посмотрим, каковы стартовые условия для рывка казахстанской альтернативной энергетики. В Жамбылской области сейчас идет строительство генерирующих мощностей ВИЭ на 188 МВт. В 2015 году планируется ввод в эксплуатацию первой очереди Кордайской ВЭС-21 мощностью 4 МВт, с расширением в течение последующих двух лет до 21 МВт.
Проводится работа с инвесторами по реализации проектов Жанатасской ВЭС мощностью 100 МВт, солнечной электростанции на 24 МВт в Жамбылском районе СКО, а также каскада Меркенских ГЭС общей мощностью 19,8 МВт. Ожидается, что при реализации этих проектов доля «зеленой» энергетики в общем объеме генерации региона достигнет 40%.
К 2015 году заработают ветряные электростанции в Карагандинской и Костанайской областях. С 2014-го по 2018 год в Алматинской области введут в эксплуатацию три ВЭС: две будут построены в Шелекском коридоре и одна — в Джунгарских воротах. Самую мощную электростанцию (300 МВт) намерены построить в Карагалинском районе Актюбинской области. Всего к 2020 году в эксплуатацию намечено ввести 13 ВЭС общей мощностью 1081 МВт и 4 солнечные электростанции на 75 МВт. На малую гидроэнергетику придется 17 станций мощностью 205 МВт.
Первые шаги в сфере ВИЭ сегодня предпринимает и АО «НАК «Казатомпром». Так, в 2011 году для развития солнечных технологий эта компания совместно со своими французскими партнерами создала дочернее предприятие ТОО «Astana Solar». В прошлом году здесь было произведено 35 тыс. солнечных панелей, что соответствует 8 МВт энергии. Кроме того, в Кызылординской области на площадке ТОО «СКЗ-U» была построена первая СЭС на 0,5 МВт. В текущем году ТОО «Astana Solar» планирует довести выпуск панелей до 37 МВт (162,8 тыс. модулей). При этом стоимость 1 Вт установленной мощности составит около $2, а после выхода завода на проектную мощность в 50 МВт она будет снижена. В течение текущего года будет построено еще семь солнечных энергостанций с применением казахстанских солнечных панелей.
Есть у нас и свои ноу-хау в сфере ВИЭ, не имеющие мировых аналогов. Так, сегодня в Казахстане и ближнем зарубежье действует свыше 50 электростанций, которые оснащены роторными турбинами, разработанными казахстанским ученым Альбертом Болотовым. Эти электростанции обладают высоким (до 43%) коэффициентом установленной мощности, однако их широкое применение и серийное производство сдерживает достаточно высокая стоимость (около $3–4 тыс. за 1 кВт).
Как свидетельствует мировой опыт, подобные проблемы решаются за счет государственного дотирования тарифов. Однако весьма сомнительно, что казахстанские власти пойдут на этот шаг, если модернизация даже существующих мощностей традиционной энергетики осуществляется исключительно за счет роста стоимости киловатт-часа для населения. А ведь энергия, производимая на ВИЭ, будет дороже, чем та, которую мы сейчас имеем (в основном угольную).
Правительством уже одобрены фиксированные тарифы на 2014 год, которые будут действовать в течение 15 лет. Так, для ветровых установок они составят 19 тенге за один киловатт-час электроэнергии (около 9,5 евроцента), для солнечных станций — 29 тенге (около 14,5 евроцента), для малых гидростанций — 14 тенге (около 7 евроцентов) и для биогазовых установок — 27 тенге (около 13,5 евроцента). И это только сама генерация, без учета сетевой составляющей.
С другой стороны, государство обещает субсидировать половину стоимости ветроэлектростанций мощностью до 5 киловатт для физических лиц, не имеющих подключения к энергосистеме. Однако с учетом отсутствия их масштабного производства внутри Казахстана, эта программа с большой вероятностью превратится в очередное финансирование зарубежных производителей за счет средств налогоплательщиков. При этом прошедшая в феврале девальвация, на 20% обесценившая тенге по отношению к доллару, уже привела к рос-ту затрат на импорт оборудования.
В таких условиях вряд ли можно говорить о реализации масштабной программы развития ВИЭ. Слабая законодательная база и отсутствие стимулов (льготное налогообложение и кредитование проектов) для инвестирования в «зеленые» технологии, а также зачаточный уровень развития энергоэкологического машиностроения делают идею о близком «зеленом» будущем Казахстана, как минимум, преждевременной.
Не случайно Президент страны Нурсултан Назарбаев в своем Послании «Казахстанский путь-2050» призвал с осторожностью подходить к «зеленой» энергетике и учитывать ошибки Евросоюза, где за четыре года был потерян 51 гигаватт энергомощностей, а подготовку к выставке ЭКСПО-2017 он предложил использовать прежде всего для создания центра изучения лучшего мирового опыта в этой сфере.
Сергей Смирнов