Каспийский гамбит: газ и геополитика
Сергей Смирнов
Похоже, что почти безраздельное доминирование России на газовом рынке Центральной Азии и Каспия заканчивается. Играть по-крупному на этом поле пытаются как страны Евросоюза, так и Китай. А потому события текущего года вполне можно рассматривать как начало нового раунда «большой игры» за контроль над газовыми ресурсами региона.
Сегодня здесь сформировались три конкурирующих экспортных проекта: Прикаспийский газопровод (через территорию России), Транскаспийский (в обход ее) и газопровод из Туркменистана в Китай. Понятно, что все они имеют право на жизнь только в том случае, если по этим трубам будет что поставлять. Однако ответа на этот ключевой вопрос до сих пор нет. Никто достоверно не знает, сколько газа у основного его потенциального поставщика – Туркменистана. Президент этой страны уверяет, что «газа вполне достаточно для выполнения всех заключенных международных соглашений – и с Россией, Ираном, Китаем, и с другими странами, если они того пожелают». Однако конкретных цифр в Ашгабаде не называют. Возможно, что туркмены не знают их и сами, но при этом сознательно подогревают ажиотаж, повышая собственную «газовую» значимость. И все же тот факт, что доказанных запасов «голубого топлива» для всех намеченных к реализации проектов явно недостаточно, никого не смущает. Таким образом, в Каспийском регионе создается новая ситуация, дающая центральноазиатским странам гораздо большее поле для маневра.
Старая песня о главном
Аналитики отмечают, что стратегия Запада в регионе сохраняет завидную преемственность. На политическом горизонте вновь и вновь появляется идея Транскаспийского газопровода, реализация которой позволит экспортировать газ в Европу в обход России, поскольку в Вашингтоне и слышать не хотят о сотрудничестве Европы и Тегерана, то к участию в этом проекте активно призывают Астану и Ашгабад. Как известно, четырехстороннее соглашение о строительстве Транскаспийского газопровода было подписано еще в ноябре 1999 года президентами Туркменистана, Турции, Азербайджана и Грузии. Более того, с участием таких известных компаний, как Однако, GeneralElectric, Bechtel и Shell, был создан консорциум PSG. Однако сторонам так и не удалось согласовать свои интересы, и в 2000 году все работы по проекту были свернуты.
Рост цен на энергоносители, завершение строительства Южно-Кавказского газопровода, стремление снизить газовую зависимость от России привели к тому, что осуществлениетранскаспийского проекта (как логистического продолжения газопроводаNabucco, инициированного в 2002 году газовыми компаниями Австрии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Турции), стали лоббировать Евросоюз и страны ГУАМ.
В прошлом году к обсуждению идеи такого газопровода вернулись Турция, Туркменистан и Азербайджан. Проявивший было заинтересованность в этом проекте Казахстан (тема активно обсуждалась на уровне правительства) через год к нему охладел: весной 2007 года президент Нурсултан Назарбаев в своем интервью газете ElPais, а затем и министр иностранных дел республики Марат Тажин высказали мнение о его неперспективности.
Безусловно, причин для такой оценки более чем достаточно. Ряд барьеров, стоящих на пути строительства трубопровода, превращают его в проект «неближайшего» будущего. Среди них ресурсные (предполагается, что основным поставщиком будет Туркменистан, но в связи с отсутствием достоверных данных о доказанных запасах газа говорить о его стабильных и долгосрочных поставках по этому газопроводу можно лишь теоретически), технические (подводная труба требует серьезных изыскательских работ морского дна по маршруту пролегания, больших затрат на строительство, прокачку газа под высоким (до 200 атм.) давлением и др.) юридические (неопределенность правового статуса Каспия), финансовые (стоимость проекта составляет около $6 млрд, причем, как показывает практика, в процессе осуществления возможно увеличение этой суммы на 40–60%) и другие проблемы.
Главное – отсутствие экономического обоснования, которого не заменит политическая поддержка проекта ни Вашингтоном, ни Брюсселем. В частности, газ (например казахстанский), пройдя по Транскаспийскому газопроводу через ряд стран, из-за транзитных тарифов (а в Стамбульской декларации однозначно сказано о неотъемлемых правах транзитных государств на определение суммы транзитных и иных фискальных сборов за право прохода) будет иметь абсолютно неконкурентоспособную цену в пункте сдачи.
Все это лишь подтверждает мнение профессора Джонатана Стерна из британского Оксфордского института энергетических исследований, что «для построения Транскаспийского газопровода необходимы три вещи – газ, рынки и деньги. В настоящий момент Запад не обладает ни одним из этих ресурсов». Напрашивается однозначный вывод: пока данный проект мотивирован исключительно политическими целями, а не экономической целесообразностью.
И это понятно. К примеру, реализация Транскаспийского газопровода делает США важным игроком на европейском газовом рынке, где американцы пока не играют никакой роли. Кроме того, в Вашингтоне этот проект рассматривается как фактор, который будет способствовать отходу Туркменистана от России и ослаблению позиций последней на евразийском пространстве. Поэтому США будут стремиться сделать все возможное для привлечения инвестиций и ускорения работ по строительству Транскаспийского газопровода. Так, американское агентство TDA уже выделило госкомпании Азербайджана (ГНКАР) грант в размере $1,7 млн на подготовку технико-экономического обоснования проекта.
Однако путь от ТЭО до реализации может очень затянуться, поскольку это направление транспортировки центральноазиатского газа требует еще длительных политических, юридических и экономических согласований. Тем более, что в реализации проекта технические задачи менее проблематичны, чем экономические, и особенно геополитические аспекты. Так, интенсивными темпами идет милитаризация Азербайджана, заявляющего о приемлемости силового пути решения Карабахского конфликта, и Грузии, не оставляющей попыток «разобраться» с непризнанными республиками – Южной Осетией и Абхазией, а также устраивающей разнообразные антироссийские провокации. Серьезнейшей проблемой является и угроза военных действий США против Ирана. Все это существенно увеличивает политические риски проекта.
Российский вектор…
В 2003 году официальный Ашгабад заключил с российским «Газпромом» соглашение на 25 лет о газовых поставках в объеме до 90 млрд м3 в год, то есть практически всего газа, который Туркменистан может экспортировать. Поэтому неудивительно, что в мае текущего года президенты России, Казахстана и Туркменистана договорились (пока только подписав Декларацию) о строительстве к 2014 году вдоль побережья Каспийского моря Прикаспийского газопровода мощностью до 40 млрд м3 в год, по которому центральноазиатский природный газ пойдет через российскую территорию на европейские рынки. Реализация этого проекта резко снизит шансы на осуществление транскаспийского проекта и намного усилит способность стран-участниц совместно требовать от всех покупателей без исключения повышения цен на газ до рыночного уровня.
Однако в намеченный в декларации срок (к 1 сентября) стороны не успели подготовить межправительственное соглашение о строительстве газопровода, в котором должны были быть определены сроки осуществления проекта и предусмотрена разработка ТЭО. По данным газеты «Коммерсантъ», процесс затормозило желание Ашгабада увеличить с 2008 года отпускную цену на газ в 1,5 раза.
Свою позицию туркменская сторона мотивирует общемировым ростом цен на углеводородное сырье, а также намерениями «Газпрома» значительно повысить отпускные цены для стран СНГ. Однако наличие подписанного с «Газпромом» соглашения о поставках в 2006–2009 годах газа в объеме 162 млрд м3 по фиксированной цене $100 за 1 тыс. м3 делает позицию президента Гурбангулы Бердымухамедова, мягко говоря, несколько странной. Более того, подобные намерения Туркменистана могут навредить его собственной репутации. Пытаясь нарушить международные контракты, он автоматически попадает в категорию ненадежных поставщиков, вольно трактующих условия договоров.
Безусловно, Ашгабад не может особо жестко диктовать свои требования Москве, поскольку в настоящее время РФ является важным партнером и одним из немногих каналов сбыта туркменского газа. Можно предположить, что России придется либо прибегнуть к политическим методам давления на Туркменистан, либо согласиться на рост цен, как это уже произошло в августе 2006 года (с $65 до $100 за 1 тыс. м3). Скорее всего, в результате торга между этими странами повышение цены произойдет, но не до $150, а до $120 за тысячу кубометров, с возможным изменением тарифов на прокачку газа. Нельзя исключать и появление российско-туркменского СП или консорциума для ведения трейдерской деятельности.
… и китайский транзит
В Каспийском регионе идет заметная активизация Китая. Компании из Поднебесной значительно усилили свое участие в освоении газовых ресурсов Узбекистана, Казахстана и Туркменистана с прицелом на транспортную привязку их к западным провинциям КНР. В частности, Пекин предложил Ашгабаду построить экспортный газопровод мощностью в 30 млрд м3 в год, трасса которого будет пролегать через Туркменистан, Узбекистан и Казахстан. При этом Китай готов оплатить его строительство.
В конце августа этого года во время встречи в Астане председатель КНР Ху Цзиньтао и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписали ряд документов о сотрудничестве, среди которых значится и строительство казахстанского участка «китайского» газопровода. По словам руководства АО «НК «КазМунайГаз», газопровод будет состоять из двух участков: первый – граница Узбекистана, Шымкент, Хоргос (мощностью 40 млрд м3 в год), второй Бейнеу – Бозой – Самсоновка (10 млрд м3 в год), который будет построен позже, после обоснования его экономической эффективности. Первую очередь проекта планируется завершить к 2010 году. При этом строительство газопровода «КазМунайГазом» и CNPC будет осуществляться в равных долях.
Что касается Туркменистана, то между CNPC и госконцерном «Туркменгаз» подписан контракт о закупках газа: с начала 2009 года в течение 30 лет Туркменистан должен поставлять в Поднебесную до 30 млрд м3 газа в год. На условиях СРП Китайская национальная нефтегазовая корпорация также будет разрабатывать и одно из перспективных туркменских газовых месторождений. После подписания контракта между CNPC и «Туркменгазом» в мировых СМИ появились комментарии о том, что Туркменистан продал Китаю газ, обещанный России. Это отражает распространенное мнение, что у Туркменистана может не хватить ресурсов на все международные проекты.
Следует отметить, что «зависание» переговоров России с Китаем о поставках газа последнему во многом обусловлено тем, что Пекин настаивает на привязке цены на газ к углю, а не к нефти, что снижает рентабельность поставок газа в КНР по сравнению с традиционным западным направлением. А потому нет никакой гарантии, что в случае строительства газопровода Туркменистан – Китай ситуация не повторится.
С учетом же того, что у Ашгабада на сегодня непростые отношения с Ташкентом, то вряд ли, как считают эксперты, газопровод может быть построен к 2010 году (как рассчитывают в Пекине). А вот к 2015 году, если удастся решить транзитные вопросы с Узбекистаном, новый газопровод из Туркменистана в Китай вполне может стать реальностью.
Газовая арифметика
Газовые запасы Шах-Дениза, главного газового месторождения Азербайджана, осваиваемого международным консорциумом АМОК, составляют 1,2 трлн м3 сырья. Об этом на открытии XIV выставки «Нефть и газ Каспия» в июне 2007 года заявил президент Ильхам Алиев. Добавив к этим объемам попутный нефтяной газ проекта Азери – Чираг – Гюнешли (АЧГ), а также газ, находящийся в пластах месторождений, осваиваемых госкомпанией ГНКАР, мы придем к выводу, что газовый потенциал страны не превышает 1,7 трлн м3 (итальянской компанией ENI он оценивается еще скромнее – около 1,4 трлн м3). При этом, по прогнозам ГНКАР, в 2015 году на Шах-Денизе будет добыто максимум 20 млрд м3 (в 2006 году добыча газа в Азербайджане составила 6,8 млрд м3). Таким образом, основными поставщиками для наполнения Транскаспийского газопровода все же должны стать Туркменистан и Казахстан.
Что касается последнего, то начало разработки Кашагана, который мог бы дать значительные объемы газа, в очередной (и, возможно, не в последний) раз переносится. Учитывая, что часть добываемого в республике газа (объем валовой добычи в 2006 году составил 27 млрд м3) пойдет в Китай, часть – на внутренний рынок, а остальное поставит на экспорт СП «Казросгаз», получается, что для транскаспйской трубы ничего не остается.
Туркменистан в свою очередь отвергает все сомнения в возможности выполнить заявленные им обязательства по поставкам газа. Однако простая арифметика показывает, что для заполнения всех «заявленных» труб Ашгабаду потребуется, как минимум, 170 млрд м3 в год. Получается, что Туркменистан собирается поставлять объемы газа большие, чем Россия в Европу.
В настоящее время объем туркменской газодобычи составляет 65 млрд м3, а к 2030 году он должен достичь 250 млрд м3. Однако, как показывает статистика, темпы роста здесь невелики и реальные объемы постоянно отстают от запланированных. Так, в 2006 году показатель добычи вырос всего на 1%.
Нельзя исключать и того, что выполнение соглашения с Китаем не только лишит всяких надежд Транскаспийский газопровод, но может поставить под вопрос и реализацию прикаспийского проекта. Тем более что в подписанном межправительственном соглашении о поставках газа в Китай оговорено: в случае нехватки объемов газа для выполнения договоренностей Туркменистан станет это делать за счет других ресурсов.
Сепарация газа от политики
В Прикаспийском регионе отношения между заинтересованными странами складываются главным образом в зависимости от тех экономических и политических выгод, которые сулит реализация того или иного трубопроводного проекта. Соответственно здесь сформировались две основные группировки: Азербайджану, Грузии и Турции, опирающимся на поддержку США, противостоят Россия и Иран. Туркменистан, сохраняя лояльность по отношению к России, тяготеет к первой группе, Армения – ко второй, а Казахстан согласен на любые выгодные для него варианты экспорта углеводородов.
В результате добыча и транспортировка углеводородов в регионе оказались настолько политизированы, что любое движение в этой сфере рассматривается лишь в одном ключе: пойдут ли каспийские энергоресурсы в Европу в обход России или нет. Если в обход – тогда это будет рассматриваться Европой как «исторический вклад в дело обеспечения энергетической безопасности» (даже если объем экспорта составит чуть более 1% годовых потребностей ЕС).
Политика многовекторности, которую исповедует Астана (а в последнее время и Ашхабад), ставит не только перед соседями, но и перед Россией, США и Китаем очень много вопросов. Многочисленные встречи переговорщиков из РФ и США так и не прояснили, с кем на данном этапе будут «теснее» и «приоритетнее» сотрудничать в энергетических вопросах Казахстан и Туркменистан. В частности, подписав Декларацию о строительстве Прикаспийского газопровода, туркменский президент тут же заявил и о «сохранении заинтересованности» Туркменистана в перспективном строительстве газопровода по дну Каспийского моря в Азербайджан. Помимо этого, Туркменистан не прочь проложить ветки газопроводов и в Иран, и в Китай.
Нельзя не отметить и усилившуюся конкуренцию за доступ к энергоресурсам региона в рамках Шанхайской организации сотрудничества. У стран региона появляется искушение использовать растущий интерес Китая к их ресурсам с целью добиться определенных уступок со стороны российских или западных компаний. Тем не менее на недавнем саммите в Бишкеке лидеры стран ШОС высказали намерение создать «региональный энергетический клуб», что вызвало достаточно большое беспокойство и в Вашингтоне, и в ведущих европейских столицах. И не важно, что члены ШОС не стали уточнять, чем займется этот клуб или когда он будет сформирован. Главное, что страны ШОС категорически не намерены принимать в него ни Америку, ни Западную Европу.
Такой подход затрудняет западноевропейцам доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии, в то время как Россия укрепляет свои позиции в качестве транзитной для Европы страны, а испытывающий нехватку Китай готов побороться за эти ресурсы, активно «разворачивая» нефтяные и газовые трубы в сторону своих границ.
В Москве, Ашгабаде, Баку, Анкаре, Вашингтоне и Астане прекрасно понимают, что маршруты экспорта углеводородов являются эффективными рычагами влияния в регионе. А это значит, что борьба за каспийские газопроводные проекты будет предельно жесткая и, по крайней мере, один из них в обозримом будущем вследствие нехватки сырьевых ресурсов реализован не будет. Причем с высокой долей вероятности можно прогнозировать, что жертвой нового раунда «большой игры» на шахматной доске Каспия в очередной раз станет Транскаспийский проект.
Список статей
Конкурентоспособность. Шаг вперед и два назад Сергей Гахов, Елена Заборцева
Рейтинг Казахстана. Пошел на снижение Бен Фолкс, Люк Маршан
Реформа правительства. Ба! Знакомые все лица… Данияр Ашимбаев
Банкиры и застройщики. Когда финансы поют романсы Леа Нурманова
Национализация в Казахстане. Укрощение строптивых Сергей Смирнов
Мы инвестируем в будущее электроэнергетики Казахстана Любовь Макарова
Нефтяные хроники. Новости с Каспия Редакционный обзор
Каспийский гамбит: газ и геополитика Сергей Смирнов
Независимый директор.Обуза или фактор успеха? Редакционный обзор
Корпоративное управление. Казахстанские реалии Анастасия Разиева
Финансовый директор. Первый после бога Редакционный обзор
Фондовый рынок. Оценки и прогнозы Жасулан Бекжигитов
Биржевые сводки. Разброд и шатание Татьяна Кудрявцева