Из лап медведя в когти дракона
Знаковым событием года стало сообщение о закрытии сделки по продаже 50% доли Caspian Investment Resources, которую российский «ЛУКОЙЛ» уступил своему китайскому партнеру – Sinopec. Как результат, общий объем нефтедобычи «ЛУКОЙЛа» в нашей стране сократится на 27%, тогда как Sinopec получит возможность дополнительно экспортировать порядка 1 млн тонн казахстанских УВС. Это значит, что наш энергетический сектор остается точкой тесного переплетения интересов России и Китая.
Были привлекательными – стали проблемными
Дочернюю структуру Caspian Investment Resources «ЛУКОЙЛ» создавал специально для вхождения в разведочные и добывающие проекты в Каспийском регионе. Однако долгое время попытки приобрести активы в прикаспийских странах ни к чему не приводили. К примеру, в 2004 году россияне вели переговоры с туркменской Dragon Oil и казахстанской PetroKazakhstan. Однако акционеры Dragon Oil отказались обсуждать продажу, а PetroKazakhstan получила очень выгодное предложение от китайской CNPC. Поэтому, когда в 2005 году появилась возможность поглотить работающую в нашей стране Nelson Resources, «ЛУКОЙЛ» с удовольствием согласился. Тогда россияне считали этот актив очень привлекательным. Nelson Resources участвовала в проектах по добыче углеводородов на казахстанских месторождениях Алибекмола, Кожасай, Каракудук, Северные Бузачи и Арман, в большинстве из них – в качестве сооператора. Кроме того, компания имела опционное соглашение по двум геологоразведочным блокам в казахстанском секторе Каспийского моря — Южный Жамбай и Южное Забурунье.
Однако уже в следующем, 2006 году «ЛУКОЙЛ» продал 50% активов Caspian Investment Resources фонду Mittal Investments Лакшми Миттала, пояснив свое решение желанием «снизить издержки» при разработке активов. Согласно договоренности, Mittal взял на себя половину долга Caspian Investment Resources (около $175 млн). Спустя четыре года Mittal продал свою долю китайской Sinopec. У «ЛУКОЙЛа» было преимущественное право выкупа, но российская компания им так и не воспользовалась. В результате россияне и китайцы стали владеть Caspian Investment Resources на паритетных началах.
Теперь же Sinopec достается и вторая половина предприятия. В соответствии с договором купли-продажи «ЛУКОЙЛ» получил за нее $1 087 млн. Вообще-то, предложение о продаже своим китайским партнерам 50% доли в CIR россияне сделали еще в прошлом году, объяснив его желанием оптимизировать портфель своих зарубежных активов.
Похоже, что одной из главных причин охлаждения интереса к CIR, стали неудачи, постигшие «ЛУКОЙЛ» в офшорных разведочных проектах. Получив две сухие скважины на структуре «Тюб-Караган», компания и ее партнеры так и не смогли найти бурового подрядчика, способного оказывать услуги по строительству скважин на блоках Жамбай Южный и Южное Забурунье. Как результат, в 2012 году «ЛУКОЙЛ» покинул оба проекта, на которые делались большие ставки.
Еще одна причина продажи доли в Caspian Investment Resources — падение добычи на разрабатываемых ею месторождениях. На сегодняшний день CIR через ряд совместных предприятий владеет различными долями участия в четырех казахстанских проектах по добыче углеводородов: Алибекмола и Кожасай (на паритетной основе с «КазМунайГазом»), Северные Бузачи (50% у китайской CNPC), Арман (50% у Shell) и Каракудук (100%). По данным Halyk Finance, общие извлекаемые ресурсы месторождения Арман составляют 4 млн тонн, Северные Бузачи — 84 млн тонн, Каракудук — 11 млн тонн, а Алибекмола и Кожасай — 61 млн тонн. Аналитики определяют большую часть активов CIR как зрелые, со снижающейся рентабельностью проекты. Северные Бузачи, пожалуй, единственное из четырех месторождений, где пик добычи еще не пройден. По оценкам эксперта Sberbank Investment Research Валерия Нестерова, по сравнению с 2009 годом добыча на них уже упала на 30% и дальнейшее развитие месторождений требует больших финансовых вложений.
Как бы то ни было, в прошлом году Sinopec согласился выкупить долю «ЛУКОЙЛа» в CIR, делая ставку на успех геологоразведочных работ. Однако после обрушения цен на нефть китайцы стали отказываться от сделки. Россияне этот шаг расценили как нарушение договора и подали в суд на Sinopec. Позже межправкомиссия РФ и КНР поручила сторонам урегулировать вопрос в досудебном порядке. В результате «ЛУКОЙЛ» продал 50% доли в СП со скидкой в 9,4% от первоначальной цены.
Так россияне избавились от проблемных активов, а китайцы расширили свое влияние в Каспийском регионе. Между тем в пресс-релизе «ЛУКОЙЛа» указано, что в настоящее время компания продолжает участвовать в нефтегазовых проектах в Казахстане на месторождениях Тенгиз, Карачаганак и Кумколь. Она также является участником Каспийского трубопроводного консорциума и сохраняет за собой статус крупнейшего российского инвестора в нашей стране.
Энергетический треугольник
Россию, Китай и Казахстан нередко называют сторонами энергетического треугольника. И каждый участник этого альянса стремится выйти за рамки энергетического сотрудничества. Директор Института проблем безопасности и сотрудничества при КазНУ им. аль-Фараби Куралай Байзакова в своем исследовании, опубликованном на сайте G-Global отмечает, что Россия до сих пор пытается контролировать производство и транзит ресурсов в Центральной Азии. После завершения строительства нефтепровода Казахстан — Китай Астана уже не так сильно зависит от России в экспорте своих углеводородов на внешние рынки, поскольку Китай предлагает обширный и постоянно растущий рынок, который сможет потреблять столько энергии, сколько Казахстан сможет поставлять.
Понятно, что для Москвы укрепление казахстанско-китайского энергетического партнерства является определенным вызовом и она пытается принять контрмеры. К примеру, после завершения строительства трубопровода Атасу — Алашанькоу национальная нефтяная компания «Роснефть» незамедлительно озвучила серьезную заинтересованность в наполнении китайской трубы дополнительными объемами российской нефти. Казахстанской стороне был представлен целый список предложений. Во-первых, расширить мощности трубопровода Омск — Павлодар и соединить его с Атасу — Алашанькоу. Во-вторых, закрепить объемы и составить график поставок углеводородов «Роснефти» в Китай. В-третьих, установить транзитные сборы при транспортировке нефти через территорию нашей республики. Кроме того, Россия договорилась с Казахстаном и Туркменистаном о проекте строительства Прикаспийского трубопровода. Широкий круг экспертов охарактеризовал этот шаг как ответ на появление Атасу — Алашанькоу, а также попытку усилить контроль Москвы над экспортными энергетическими маршрутами в Центральной Азии. Однако, как бы ни старалась Россия, влияние Китая на нефтегазовую отрасль Казахстана продолжает расти.
Китайская экспансия
Напомним, ежегодная добыча нефти в Китае составляет в среднем 210 млн тонн, а внутренний спрос на нее уже превышает 490 млн тонн. Таким образом, примерно 57% углеводородов Поднебесная вынуждена импортировать. При этом, по прогнозам самих китайских экономистов, к 2020 году общий объем потребления нефти в стране достигнет 550–600 млн тонн. На сегодняшний день КНР импортирует нефть и газ из более чем 30 стран мира. Структура китайского импорта выглядит следующим образом: 56% обеспечивает Ближний Восток, 27% — Африка, 13,5% — Азия и АТР, 3,5% — Латинская Америка. При этом ухудшение социально-политической обстановки на Ближнем Востоке серьезно угрожает стабильности поставок нефти из этого региона. Поэтому в последние годы во внешней энергетической стратегии КНР все более важную роль начинает играть Каспийский регион в Центральной Азии. Присутствие китайских нефтегазовых компаний в казахстанской нефтянке неуклонно расширяется. При этом наиболее активными инвесторами являются CNPC (Китайская национальная нефтяная корпорация), Sinopec (Китайская нефтехимическая корпорация), CNOOC (Китайская национальная офшорная нефтяная корпорация) и CITIC (Международная китайская инвестиционная корпорация по управлению имуществом).
К примеру, CNPC и ее дочерние компании владеют 94,4% в АО «СНПС-Актобемунайгаз», которое является оператором месторождений Жанажол, Кенкияк (подсолевой) и Кенкияк (надсолевой) на северо-западе Казахстана. АО «СНПС-Актобемунайгаз» имеет 50% долю в АО «КМК Мунай», занимающемся поиском, разведкой и реализацией углеводородного сырья.
Кроме того, CNPC контролирует реализацию нефти в АО «Мангистаумунайгаз». Сегодня эта компания является одним из крупнейших нефтегазодобывающих предприятий в Казахстане и обеспечивает свыше 31% добычи в регионе и 8% по республике. «Мангистаумунайгаз» разрабатывает 15 месторождений нефти и газа с общими начальными запасами 969 млн тонн (6 783 млн баррелей). Основными промышленными объектами являются месторождения Каламкас и Жетыбай, а годовой уровень добычи нефти составляет свыше 5 млн тонн. Основным акционером АО «Мангистаумунайгаз» выступает Mangistau Investments B.V., которой CNPC владеет на паритетной основе с НК «КазМунайГаз». Эти компании также являются акционерами АО «ПетроКазахстан» — энергетической группы, в сферу деятельности которой входит гео-логоразведка, разработка ряда месторождений в Кызылординской области, добыча, а также переработка и продажа нефти и нефтепродуктов.
В свою очередь, китайская CITIC с 2007 года совместно с «Разведка Добыча «КазМунайГаз» управляет активами АО «Каражанбасмунай». Добывая более 2 млн тонн нефти в год, эта компания входит в десятку крупнейших нефтедобывающих предприятий Казахстана.
Что касается Sinopec, то, помимо Caspian Investment Resources, ей принадлежат ТОО «Сазанкурак» и ТОО «Прикаспиан Петролеум Компани», ведущие разведку и разработку нефтегазовых месторождений в Атырауской области. Дочерней компании Sinopec — First International Oil Company –принадлежит 22,5% в ТОО «Урал Ойл и Газ». Это предприятие занимается разведкой углеводородного сырья в пределах участка Федоровский в Западном Казахстане. Кроме того, First International Oil Company является учредителем ТОО «Сагиз Петролеум Компани» и имеет долю в ТОО «Адай Петролеум Компани».
Влияние КНР распространяется не только на сегмент производства, но и на транспортировку, переработку и реализацию нефтепродуктов и даже оказание нефтесервисных услуг. Так, для построения и обслуживания казахстанско-китайского нефтепровода было создано СП «Казахстанско-китайский трубопровод». CNPC управляет одним из трех нефтеперерабатывающих заводов Казахстана — Шымкентским НПЗ, а сеть автозаправочных станций Sinooil является третьей по размеру на казахстанском рынке сбыта нефтепродуктов. Среди нефтесервисных компаний следует отметить ТОО «Казахстанско-китайская буровая компания «Великая стена».
Неудивительно, что тема излишней зависимости нашей нефтянки от КНР уже не первый год будоражит умы как независимых экспертов, так и рядовых казахстанцев. Однако официальные лица ситуацию драматизировать не склонны. По мнению чиновников, предприятия с китайским участием не имеют значительного ресурсного потенциала в Казахстане. Более того, еще в 2010 году представители Агентства по исследованию рентабельности инвестиций озвучили прогноз, что к 2020 году их доля в общем объеме нефтедобычи снизиться до 15%. Хотя была небольшая оговорка: данный сценарий сбудется, если КНР не сделает новых нефтегазовых приобретений в республике. В свою очередь компания Ernst & Young в 2013 году выпустила доклад о перспективах развития нефтегазового рынка азиатских стран, где предположила сокращение доля Китая на нефтегазовом рынке Казахстана до 8–10% из-за падения добычи на зрелых месторождениях к 2020 году.
Как видим, пока оба этих прогноза имеют все шансы не сбыться. На сегодня в нашей нефтянке действует около 700 предприятий с китайским участием. Среди них есть компании, которые входят в тридцатку самых крупных налогоплательщиков Казахстана. Только по итогам 2014 года отчисления АО «Мангистаумунайгаз» в бюджет составили 201,2 млрд тенге, АО «СНПС-Актобемунайгаз» — 194,19 млрд тенге, а АО «Каражанбасмунай» — 65,18 млрд тенге. Понятно, что в обществе остаются серьзные опасения, что Казахстан превратится в сырьевой придаток КНР.
Впрочем, как писал еще два года назад политолог Досым Сатпаев, «в конечном счете угрозу представляет не экономическая экспансия Китая, а казахстанская коррупция, которая позволяет заключать невыгодные для страны контракты и наносит удар по экономической безопасности Казахстана».
Поставки из России выгодней толлинга в Китае
Что касается нефтепереработки, то КНР импортирует в основном сырую нефть. По вывозу бензина, керосина, мазута и моторных масел из Казахстана она занимает лишь восьмое место. При этом только в первой половине 2015 года в нашу страну было импортировано 30 309,1 тонны китайского топлива.
Напомним, с 2012 года поставки нефтепродуктов из Китая в Казахстан велись в рамках договора о толлинговых операциях. Схема предусматривала вывоз нашей нефти в КНР с освобождением от налога на экспорт, ее переработку на китайских НПЗ и затем возврат уже готовых нефтепродуктов в Казахстан. Интересный факт: как только в Астане заговорили о толлинге, тревогу забили россияне. В СМИ появились сообщения, что под угрозой может оказаться импорт нефтепродуктов из России, в которых Казахстан попросту перестанет нуждаться. Северный сосед, конечно, постарался изменить ситуацию. В январе 2014 года Казахстан получил право производить техническое замещение сырья, в результате которого нефть из России поступает на Павлодарский НПЗ, а аналогичные объемы наших углеводородов российские экспортеры получают на границе Казахстана с Китаем. С этого момента поставки казахстанской нефти в КНР начали ежеквартально сокращаться. Эксперты объясняли такое снижение экспорта в Поднебесную тем, что операции толлинга нам попросту невыгодны. Например, аналитик Агентства по исследованию рентабельности инвестиций Камилла Манакова полагала, что из-за переработки нефти в Китае Казахстан только за 2012 и 2013 годы недосчитался налогов на сумму около $57 млн. С учетом действовавших на тот момент ставок и понижающего коэффициента объем казахстанской нефти, отправленный на толлинг в КНР, был освобожден от уплаты $47,5 млн рентного налога на экспорт и $9,7 млн в виде налога на добычу полезных ископаемых. В свою очередь, ведущий эксперт управляющей компании «Финам Менеджмент» Дмитрий Баранов предположил, что основная причина сокращения экспортных поставок — отсутствие необходимой инфраструктуры для перевозки нефтепродуктов из Китая в Казахстан. Аналитики также отмечали, что толлинговые операции могли негативно отразиться на текущей загрузке казахстанских НПЗ и снизить ее еще больше.
Но есть еще одна причина. В конце 2013 года Россия продлила действие соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве с Казахстаном в области поставок нефти и нефтепродуктов, согласно которому РФ беспошлинно поставляет нефтепродукты в нашу страну для внутреннего потребления. Таким образом Москва «подвинула» Пекин на казахстанском рынке нефтепродуктов.
Транзитный коридор для российской нефти
В том же, 2013 году «Роснефть» подписала контракт с корпорацией CNPC на поставку 365 млн тонн нефти в течение 25 лет за $270 млрд, а также заключила аналогичное соглашение с Sinopec на сумму $85 млрд. Предполагалось, что транспортировка российской нефти будет проходить в основном через Казахстан. Согласно долгосрочному договору с «Роснефтью», через транспортную систему «КазТрансОйла» ежегодно должно прокачиваться 7 млн тонн нефти. Кроме того, национальный нефтетранспортный оператор должен был расширить нефтепровод Туймазы — Омск — Новосибирск-2, чтобы в будущем увеличить объемы поставок российской нефти в направлении Китая до 10 млн тонн в год.
С начала 2015 года Поднебесная стала активно пополнять свои стратегические резервы топлива и закупать рекордные объемы нефти. По сообщениям РБК, только в июле текущего года поставки в КНР составили 30,71 млн тонн, что эквивалентно примерно 7,3 млн баррелей в день. Экспорт сырой нефти из Казахстана тоже увеличился: в I квартале текущего года – на 41%, во II квартале — на 30%. Однако ключевым поставщиком для Китая стала Россия: по данным агентства Bloomberg, только в январе–мае она экспортировала в Поднебесную 15,977 млн тонн нефти, обогнав по этому показателю даже Саудовскую Аравию.
У наших северных соседей есть и другие грандиозные планы. Согласно межправительственному соглашению, заключенному в 2013 году, поставки нефти в Китай должны увеличиться еще на 5 млн тонн нефти в год по отводу нефтепровода ВСТО Сковородино — Мохэ. Однако китайская сторона не успела в срок завершить строительство на своей территории нефтепровода Мохэ — Дацин. В связи с этим «Роснефть» и CNPC подписали техническое соглашение по временному изменению пункта поставки нефти. Это дало «Роснефти» возможность поставлять нефть в рамках контракта не только через Сковородино, но и через морской порт Козьмино (конечная точка ВСТО). Изменение маршрута будет действовать на период, пока китайская сторона не завершит расширение своей трубопроводной системы. При этом вице-президент «Роснефти» Михаил Леонтьев сообщил, что пока Китай не достроит свою инфраструктуру, существенная часть экспортного потока будет проходить через Казахстан, который рассматривается российской компанией как важнейший транзитный канал вплоть до 2018 года.
А это значит, что треугольник Казахстан, Китай, Россия еще долго будет стоять «на острие».
Римма Ивахникова